IV. Возникновение новых способов выражения в результате перемещения ассоциаций.
Значение каждого форматива в языке всегда ассоциировано с
каним-нибудь понятием, например, форматив, выражающий множественное число,
соотнесен с понятием множественности предметов; форматив, выражающий
многократность действия, ассоциируется с понятием прерывистого действия,
состоящего из отдельных актов и т. д.
Может
случиться, что то же понятие начинает ассоциироваться с каким-нибудь языковым
образованием. В результате такого перемещения ассоциаций старый форматив может
полностью или частично замениться новым.
Так,
например, в пермских языках понятие принадлежности одного предмета другому,
если обладаемое выступает в роли прямого дополнения к глаголу, выражается не родительным
падежом, а особой формой отложительного падежа, хотя в древности
оно,<259> по всей видимости, выражалось родительным падежом, ср.
коми-зыр. босьтic воклысь пыжсц 'он
взял лодку брата'.
Определенность
имени существительного, сочетающегося с прилагательным, некогда выражалась в
болгарском языке, как и в других славянских языках, членными формами
прилагательных. В современном болгарском языке определенность имени существительного
выражается постпозитивным определенным артиклем.
В
древнеперсидском языке родительный падеж по неизвестным причинам совпал с
дательным, например, martiyahya означало 'человека' и
'человеку'. В то же время возник новый способ выражения принадлежности путём
соединения определения и определяемого посредством относительного местоимения hya
'который', например, karahyaNadintābirahya
'войско Надинтабира' (букв. 'войско, которое Надинтабира'). Подобный способ
отмечен также в авестийском языке, например, aēvopanta уо
aљahē 'один путь к чистоте' (букв. 'один путь, который
чистоты'). Позднее эта конструкция совершенно вытеснила старый родительный падеж,
и в современном персидском языке она является единственным способом выражения
связи определения с определяемым.
В
результате развития новых ассоциаций в различных языках постоянно возникают
новые слова, хотя в их появлении не было никакой необходимости. Так, например,
в истории греческого языка слово ‰ppojбыло заменено новым словом Ґlogo 'неразумный', лат. ignis 'огонь' было вытеснено во
французском языке новым словом feu (от латинского focus
'очаг') и т. д.
Некоторые
типы изменений значений слов также объясняются возникновением новых ассоциаций.
Слово зной в сербохорватском языке
означает не 'сильный жар', а 'пот', слово гвожђе
означает 'железо', хотя оно этимологически связано со словом гвоздь; rivus
'ручей' в испанском и португальском языках получило значение реки, ср. исп. rio
'порт' , rio 'река' и т. д.
В
результате появления новых ассоциаций постоянно изменяются способы языкового
выражения и языкового членения окружающей действительности. Этим объясняются
значительные различия в словарном составе и грамматическом строе, наблюдаемые
в самых различных языках мира. Регулярное языковое выражение глагольного вида,
столь типичное для русского языка, оказывается совершенно необязательным для
многих языков мира; есть языки, имеющие восемь прошедших времен, и в то же
время есть языки, довольствующиеся только одним прошедшим временем. Языковое
членение действительности меняется в различные исторические эпохи.
Древнемарийский
язык имел более десяти падежей, в современном марийском языке их только шесть,
в старовенгерском языке было несколько прошедших времен, современный
венгерский довольствуется только одним временем. Причины этих колебаний часто
не ясны.