Во вторник в шесть утра Сергей был в лаборатории. Справа от него сидел Андрей, слева – Анатолий Васильевич, и они наперебой повторяли ему напоследок то, чему учили целую неделю.
– Помни две главные вещи. У тебя есть четыре минуты, чтобы определить место и момент материализации, – давал наставления перед дальней дорогой Анатолий Васильевич. – Ты можешь перемещаться…
– В пределах трехсот метров, да помню я, – нетерпеливо отмахивался Сергей.
– …Вытянув по направлению движения руку с диском, – наставительно продолжил Андрей. – Понял?
Барсов брал Сергея за руку, вытягивал ее и пояснял: – Вот так будешь двигаться, за рукой. – Да знаю я, – возразил Сергей.
– Повторение – мать учения! – подняв указательный палец, провозгласил Анатолий Васильевич. – Что надо сделать, чтобы стать видимым?
– Отпустить диск.
– Что произойдет, если ты отпустишь диск сразу, не осмотревшись?
– Я приземлюсь за голубыми флягами, – терпеливо в сотый раз ответил Сергей. – Кстати, что это за штуковины?
– Это газовые контейнеры. Раньше газ завозили на машине, в цистерне, и накачивали в эти штуки. Так что рядом с ними не кури.
– Я вообще не курю, – оскорбился Сергей. – Слушайте, все-таки ужасно неудобно, что обратно я смогу возвращаться только в эту лабораторию. И от дома далеко, и от работы тоже. А у меня, похоже, времени совсем немного будет.
– Тут пока ничего не поделаешь, Сережа, – вздохнул Барсов. – Не вшивать же тебе второй диск. Уж как-нибудь справишься. К тому же мне спокойнее, что ты будешь возвращаться сюда. Ситуация может потребовать нашего немедленного участия. И помни: мы будем следить за каждым твоим шагом и в случае опасности сразу вернем тебя сюда.
– Да уж сам вернусь как-нибудь, – удивился Сергей.
– Не скажи, – предостерег Анатолий Васильевич. – Может создаться такая ситуация, что ты не успеешь нажать на диск. Или не сможешь.
Сергей насторожился:
– Как так?
– А вот так, – объяснил Андрей. – Вот арестуют, свяжут руки за спиной, и не дотянешься. Так что не хорохорься там особо, посланник будущего.
– Ты смотри не засни у монитора, – занервничал «посланник».
– Ну давай кофейку на дорожку, и пора, – скомандовал Анатолий Васильевич. – Семь часов уже.
Катя притащила огромную тарелку с бутербродами.
– А где я там обедать буду? – с набитым ртом поинтересовался Сергей. – У них хоть столовая в институте есть?
– В магазин сходишь. Как простой советский гражданин. Помнишь, где у тебя деньги лежат? Сергей проверил наличие бумажника во внутреннем кармане щегольской дубленки и с любопытством рассмотрел деньги. Узкие длинные фиолетовые бумажки ему понравились. С них честным открытым взглядом на него смотрел улыбающийся шахтер с отбойным молотком на плече.
– Интеллигенцию, значит, не замечают как класс, – язвительно сказал Сергей. Он открыл крышку «шпионского» кейса с цифровым замком. Крошечные видеокамеры и микрофоны лежали в кармашке, упакованные в мыльницу.
– Переложи два комплекта в карман пиджака, – потребовал Анатолий Васильевич. – Пусть будут наготове.
Наконец кофе был выпит, а бутерброды доедены.
– Ну, ребята, – полез было с рукопожатиями Сергей.
– Да ладно тебе, все равно через пару часов увидимся, – отмахнулся Андрей. – Ну, в путь!
– Ни пуха, ни пера! – пожелал Барсов. – Давай там, соответствуй эпохе! Он подвел Сергея поближе к монитору и скомандовал: – Жми!
И Сергей нажал.
В то же мгновение он ощутил морозный воздух и вместо стен лаборатории увидел ослепительное сияние чистого снега. Помня инструкции, он внимательно огляделся, не отпуская диск. Людей в поле видимости не было – значит, можно было отпускать диск и становиться видимым. Белизна снега и воздух, чуть пахнущий печным дымком, поразили его. Он сообразил, что в последние годы видел такой снег только за городом. В Средневолжске снег был испоганен песком и солью. На центральных улицах снегоуборочные машины соскабливали с тротуаров все, что могли. Морозец был градусов пятнадцать.
Сергей неуверенно пошел по направлению к улице. Когда он подходил к подъезду, который находился возле выхода со двора, из него вышла молодая женщина в длинном сером пальто. Сергей не сразу сообразил, что в ее облике было очень необычным.
Девушка оглянулась, услышав, как снег скрипит под его ногами, и он понял. Во-первых, у нее не было сумки. Она не болталась на плече, не свисала с руки. От этого ее фигура имела четко очерченный, очень женственный силуэт. Во-вторых, ее руки были спрятаны в черную каракулевую муфту! Сергей сразу почувствовал себя как в музее народного быта, где посетителям разрешалось участвовать в разыгрываемых для них сценах.
Он вежливо поздоровался, ускорил шаг, вышел на улицу и растерялся.
Это улица Волкова, без сомнения. Но гостиницы «Плес» не было. Ее просто еще не построили. Естественно, ведь она будет построена лет через тридцать. Не было и других привычных ориентиров. Зато ресторан «Волна», который Сергей прекрасно знал и часто водил туда Гулю, был на месте – со своими купеческими колоннами и роскошным полукруглым крыльцом. Правда, вместо стеклянных дверей были массивные деревянные, с огромными металлическими ручками, что придавало ресторану благородный, даже величественный вид.
Напротив ресторана, через дорогу, между двумя фонарными столбами был натянут красный лозунг, на котором белыми буквами было написано:
«Вперед, к победе коммунизма!».
Видимо, таким образом подвыпившим и потерявшим ориентацию в пространстве посетителям «Волны» указывалось генеральное направление, на случай если они, выйдя из ресторана, сомневались, куда пойти. В данный момент жители Средневолжска шли на работу. Машин на улице не было совсем. Судя по дороге, на которой толстым слоем лежал снег, здесь ездили редко. Сергей пошел к «Волне», чтобы выйти на площадь, от которой можно было добраться до пединститута.
Мимо него проехал маленький красный автобусик, битком набитый людьми.
Площадь Сергей не узнал. Во-первых, в ее центре не было памятника Ленину, которому будет суждено простоять до двадцать первого ве- ка, – его просто забудут снести. Но это не главное. В его времени площадь ограничивалась с правой стороны огромным серым зданием технического университета – унылой длиннющей коробкой. Сейчас университета не было, и глаз радовал вид на прилегающие улицы с деревянными домами, за которыми под белым заснеженным пространством угадывалась Волга.
Сергей посмотрел налево. Там протянулась гостиница «Советская» – с множеством полуколонн и высокими полукруглыми окнами. Первый этаж еще не пестрел яркими крылечками многочисленных магазинов, поэтому создавалось впечатление, что за этими окнами скрываются огромные деревянные кровати с малиновыми балдахинами над ними, глубокие вольтеровские кресла и дубовые комоды. Впрочем, вполне вероятно, что так оно и было.
Перед входом – высоченными полукруглыми дверями – стояло деревянное корыто, занесенное снегом, а на чисто выметенном крыльце лежал веник. Сергей не сразу догадался, что веник – чтобы обметать снег с обуви.
Он посмотрел на свои щегольские ботинки, топнул ногой, и снег сразу отвалился. Сергей еще раз посмотрел на веник, пожал плечами и двинулся дальше. Он прошел мимо парка – вот он совсем не изменился – и повернул налево, на Коммунистическую улицу, которая вела к институту. Она была еще вся деревянная, поэтому кирпичное четырехэтажное здание института он увидел издалека. Сразу за институтом простиралась деревня. Сергей даже вспомнил ее название, которое слышал от деда, – Лапшино.
– Надо же, – удивился он, – оказывается, пединститут был построен на окраине.
Когда он добрался до института, было без двадцати восемь.
– Рано, – с досадой подумал он и приготовился, что придется долго ждать ректора. Он потоптался у входа, наблюдая за входящими людьми.
Студентов пока было мало, заходили в основном преподаватели. Многие брали разложенные у входа веники и старательно обметали снег с валенок, которыми было бесполезно топать, чтобы стряхнуть снег. У более модных молодых преподавательниц были войлочные сапоги или «бурки» с коричневыми носами и белыми голенищами.
Все искоса поглядывали на Сергея. В красно-коричневой дубленке, норковой шапке (более вызывающие варианты на него пока решили не надевать), в остроносых черных кожаных ботинках, черных же изящного покроя узких брюках он производил впечатление. А его кейс явно разил мужскую часть преподавателей наповал. Они стыдливо прижимали к себе бесформенные черные или коричневые портфели, которые застегивались перекидывающейся крышкой с двумя замками. Сергей в свою очередь с завистью смотрел на портфели, решив про себя, что надо обязательно добыть такой для отца и для себя. Ректор Валентин Николаевич Дьяконов, как ни странно, был уже в кабинете. Когда Сергей вошел, он задумчиво разглядывал чернильницу с откидной металлической крышкой с шишечкой на верхушке и раздумывал, не долить ли туда чернил.
– Здравствуйте, – поздоровался Сергей. – Меня зовут Сергей Александрович Бахметьев. – Он с любопытством взглянул на темный стол, покрытый зеленым сукном, и черные кожаные диваны, стоявшие у стены.
– А! Наш молодой специалист, – приветливо посмотрел на него Валентин Николаевич. Его взгляд задержался на дубленке и замер на кейсе. – Присаживайтесь.
Пока Дьяконов изучал документы и исподтишка разглядывал Сергея, тот с не меньшим любопытством рассматривал его кабинет, вбирая в себя все детали – чернильный прибор с впадинкой для перьевой ручки и мраморным прессом с промокательной бумагой, портреты Ленина, Сталина и тройной профиль Маркса, Энгельса и Ленина, симметрично расположенные между окнами.
– У вас такое редкое сочетание – математика и английский, – наконец произнес Валентин Николаевич. Сергей кивнул.
– Собственно, математика – моя основная специальность, – пояснил он, прикрепляя микрофон на липучке к нижней поверхности стола. – А английский оказался нужен для чтения литературы по специальности. Пришлось изучить.
– А кстати, где ваша учетная карточка?
– ???
– Разве вы не член партии? – строго спросил Дьяконов, глядя в изумленные глаза Сергея.
– Член, член, – энергично закивал тот головой, злясь на Андрея за то, что тот забыл такую существенную деталь.
– Вы должны встать в парткоме на учет как можно скорее, – уже мягче произнес ректор и поднялся.
– У вас, я смотрю, два диплома с отличием. Замечательно. Пойдемте, познакомлю вас с деканами.
Сергей галантно пропустил ректора вперед и, выходя, успел прикрепить видеокамеру к портрету Дзержинского, который висел над дверью. То, что камера оказалась на страже революционного порядка, показалось ему особенно удачным, и он довольно растянул рот до ушей.
Деканом факультета иностранных языков оказалась немного полная пожилая женщина в строгом черном костюме и белой блузке.
– Очень приятно, – сказала она и заколебалась, глядя на пиджак и галстук Сергея. Его одежда ей казалась не соответствующей воспитательному процессу на факультете, но она не смогла найти в ней явных несоответствий социалистическим нормам преподавательской морали.
Договорились, что Сергей приступит к занятиям через два дня, а пока посидит на семинарах, изучит материал и вселится в новую квартиру.
Ордер на квартиру и ключи он должен был получить у проректора по хозяйственной части. Вернее, проректором Сергей назвал его по инерции, официально эта должность называлась «заместитель директора по АХЧ» – административно-хозяйственной части. От этого названия Сергею захотелось чихнуть или сказать кому-нибудь: «Будьте здоровы!»
| 