Дальше Ирка стала плести такое кружево, которое только Димка по причине его глупой влюбленности мог проглотить. Телефоны, якобы, она украла из машины, преследовавшей Костю, в тот момент, когда все его хозяева разом вышли за Костей следить, а она, Ирка, мужественно и находчиво смогла проникнуть в машину, позаимствовать телефоны и обеспечить Косте незаметный отход на заранее подготовленные позиции. Кроме того, она смогла подслушать кличку одного из таинственных преследователей – Удод. И теперь она всего лишь хотела, чтобы Димка позвонил по каждому из номеров, значащихся в каждом телефоне, и постарался разузнать как можно больше. О чем именно — уточнить Ирка не смогла. Просто разузнать, что там сейчас замышляется, а потом они уже сделают собственные выводы. В заключение Ирка томно вздохнула, многозначительно на него посмотрела и погладила по плечу.
Слегка ошалевший Димка набрал первый номер, под которым значился некий Бугор. Он был занесен во все телефоны, поэтому решено было начать с него. Димка начал звонить с телефона Удода. Бугор ответил сразу, и очень возбужденно стал орать:
—Где вы, черт побери, шляетесь? Вас с утра ждали с докладом. Что там с девкой? Потряс Молчанова?
— Э-э… да. Он ничего не знает, — проблеял Димка хрипло.
— Что у тебя с голосом? — поинтересовался Бугор.
— Простудился, — старательно захрипел Димка. — Как это Молчанов не знает? — запоздало сообразил Бугор. — Ты его убрал?
— Нет… а надо?
— Черт его знает, — задумчиво сказал Бугор. — Это уж как сам скажет. Ты давай топай к нему скорее. Он уже рвет и мечет.
— Ага. Куда идти?
Бугор немного помолчал.
—Удод, это ты? — спросил он.
— Да я, я, — уверил Димка. — Еду уже.
И положил трубку. Ирка возбужденно пыхтела над его ухом.
— Ага! Я была права! Они хотят убрать Молчанова. Я говорила!
— Ну, еще не совсем хотят, — поправил ее Димка. — А после консультации с каким-то самим. Он кашлянул: — А девка — это ты?
— Вот еще! — очень правдоподобно возмутилась Ирка. — С какой стати!
Следующим был номер Любы.
— Сережа? — моментально откликнулся хрипловатый женский голос. — Ты откуда прорезался?
— Да так, — неопределенно откликнулся внезапно охрипший Димка. — Как вообще дела?
И тут совершенно неожиданно девушка по имени Люба разразилась пространной речью, из которой следовало, что бессовестный Сергей совершенно изменился после того, как они с Бугром вернулись из Арабских Эмиратов, часто бросает ее одну, стал нервным, и они уже не так мирно и спокойно проводят вечера в ее уютной квартирке.
— А ты не помнишь, где Бугор живет? — спросил ее Димка, прочитав записку, которую Ирка настойчиво совала ему под нос. Люба на секунду заткнулась, а потом поинтересовалась, не спятил ли он.
— Да нет, — заюлил Димка. — Он вроде снимать квартиру хотел.
Ирка одобрительно закивала головой
— Квартиру? — поразилась Люба. — Зачем ему? У него же отличная квартира в Девятинском переулке. И живет он один…
Остальные звонки были не столь продуктивными. Подытожив, Ирка поняла, что из полезной информации она смогла узнать только то, что некто Бугор жил на Девятинском, - а это рядом с Большой Никитской, между прочим, — что вместе с неким Сергеем по кличке Удод они недавно были в Арабских Эмиратах, и после этого, или прямо в Эмиратах, произошло нечто, после чего Бугор с Сергеем стали людьми нервными и занятыми, и что ими всеми правил шеф, которого они называли сам. Кроме того, из Молчанова собирались вытрясти какую-то информацию, после чего шеф распорядится его, скорее всего, убрать. Костя сдержал обещание и заехал по дороге к следователю.
Малахов был на месте, и пребывал в самом дурном расположении духа. На него только что обрушилось новое дело – об убийстве троих неизвестных на Симферопольском шассе, вернее, совсем рядом с ним. Несчастные каким-то образом перестреляли друг друга и, видимо, шальная пуля попала в бензобак и подожгла машину. Малахов чувствовал себя обиженным судьбой. Правда, это дело подкинули не ему одному, а в паре с коллегой, два года делившем с ним кабинет, но он считал, что его уж слишком нагрузили. Поэтому Костя со своей просьбой поставить охрану у палаты Молчанова появился не в самый подходящий момент.
Во-первых, он возмутился, что Костя указывает умудренному жизнью Малахову, что ему следует делать. Во-вторых, он проникся уверенностью, что Костя отводит от себя подозрения, выдумывая мифическую опасность. Поэтому контакт с Костей у него не получился.
Костя торопливо отбыл со смутным ощущением, что следователь Малахов не очень его любит. На работе у него все валилось из рук. Он торопливо пообщался с Танечкой, отдав ей английский текст на перевод, накричал на секретаршу за то, что она не спросила, что за двое мужчин звонили Косте с утра, пригрозил уволить менеджера продаж, и сел за стол, думая о том, что бы еще полезного ему совершить. Сотрудники, остолбеневшие от нового Кости, которого они раньше слегка презирали за мягкотелость, стали поспешно доделывать скопившуюся за две недели работу, и разгребли ее в полдня, размышляя при этом, какой Костя им больше нравится. Он взял в руки вычитанный редактором текст детективной повести, в которой на первых четырех страницах пространно описывалось, как бандиты мочили свидетеля в больнице, прокравшись к нему в палату, пытали его клизмами, и в конце концов сделали смертельную инъекцию.
Костя задумался. Молчанова могли замочить точно также. Минуя стадию клизм. Насчет смертельной инъекции Костя тоже сильно сомневался. А вот пулю в лоб Леня вполне мог схлопотать. Впрочем, Ирка, конечно, преувеличивает. Такая уж она у него деятельная. Костя умильно улыбнулся, вспомнив, как Ирка лихо встала ночью на его защиту, потом поежился, вспоминая трупы на поляне, и, в конце концов занялся текущими делами.
Малахов заручился уверениями эксперта, что на одном из трех сгоревших трупов сохранились вполне приличные «пальчики», то есть участки кожи, которые пригодны для дактилоскопической экспертизы. По своей картотеке он, возможно, прогонит их уже завтра. А вот владельца машины удалось установить довольно быстро. Им оказался некий Павел Андреевич Шарахутдинов, успешный бизнесмен, который давно находился на подозрении у налоговых органов, но за руку пойман ни разу не был. Уголовный кодекс он, судя по всему, чтил, и формально перед законом был почти чист. По поводу машины он невыносимо скорбел, чуть ли не рыдал, а посмотрев на трупы, просто потерял голову – дико захохотал, и стал сползать на землю.
— Зрелище не из приятных, конечно, — согласился умудренный пятилетним опытом оперативник, подхватывая его и поспешно отводя в сторону. — Нервы у человека никуда не годятся, — сообщил он Малахову, который курил в сторонке. — Вот до чего бизнес людей доводит.
О том, как машина оказалась в лесу, Шарахутдинов сначала сообщить не мог, только хохотал мефистофельским басом. Когда ему в рот влили последовательно воды, валерьянки и водки из фляжки все того же оперативника, он залился слезами и сообщил, что полагал, что машина у него в гараже, потому что он со вчерашнего дня никуда не выезжал. Выходило, что машину у него из гаража угнали. Малахову было только непонятно, почему ее угнали с единственной целью выехать на ней в лес, и там друг друга перестрелять. Была еще одна странность, — на пистолете, который нашли в руке одного из убитых, не было никаких отпечатков пальцев, кроме его собственных. Да и его отпечатков было мало, — как будто он взял его в руки только один раз. То есть выходило, что перед тем, как взять пистолет и застрелить из последних сил пассажиров, один из которых, видимо, перед этим смертельно ранил его, человек его тщательно протер. Учитывая, что он сам при этом истекал кровью, мотив этого действия был совершенно неясен. Не мог же он просто таким образом выгородить своего убийцу! Впрочем, Малахов решил на эту маленькую деталь не обращать внимания и списать все на бандитские разборки. Перестреляли друг друга — и спасибо, нашим легче. Но эксперт все испортил. Он сказал, что судя по пулевым отверстиям, каждый из пострадавших должен был скончаться на месте. Времени на то, чтобы после того, как в них выстрелили, взять пистолет, и выстрелить еще в кого-то, у них не оставалось. То есть должен был существовать еще некто четвертый, кто их аккуратненько перестрелял, а потом при помощи огня уничтожил следы преступления.
|
