Убедить Молчанова–папу, что ей было совершенно необходимо поговорить с Леней с глазу на глаз, было необычайно трудно. Папа кудахтал, как целый курятник, и твердил, что во имя безопасности сына он ни выпустит его из виду ни на одну минуту. То, что Леня при этом будет находится в своей комнате на виду у вооруженного охранника, который будет сидеть в углу, для него не было аргументом.
Ирка совсем отчаялась. Показывать фотографии кому-либо кроме несмышленого Лени она совсем не хотела. Не потому, что она боялась, что людей, изображенных на фотографии Молчанов-старший узнает, а потому, что ей хотелось избежать вопросов, откуда у нее не просто фотографии, а фотографии убитых людей.
Она была уверена, что ее сразу спросят, уж не сама ли она их порешила. Ирка боялась, что она вполне могла чистосердечно признаться, что да, мол, вяжите меня, люди добрые. Потому что нервы у нее были на пределе. А тут еще Молчанов-папа мнется, как девица перед тем, как потерять свою никому не нужную девственность. Стиснув зубы, Ирка пробормотала: «как хотите», и повернулась, чтобы уйти.
Не успела она сделать шаг, как папа заволновался.
— Это что, так важно, что ли? — недовольно сказал он.
Ирка махнула рукой.
— Не знаю. Смотрите сами. Ваш сын, вам и волноваться, — зло сказала она и вышла из квартиры.
Охранник догнал ее уже на первом этаже.
— Вас просят подняться, — сказал он.
Ирка обозлилась:
— Нанялась я вам, что ли — то спускаться, то подниматься! Надо будет — сам придет. Однако охранник встал грудью и был полон решимости Ирку из подъезда не выпускать. Было ясно, что он получил приказ и боялся быть уволенным, если его не выполнит, а этого он не хотел, потому что папа платил щедро. Он так перепугался, что Ирка уйдет, что ей даже стало его жалко. Она молча развернулась и пошла обратно наверх.
— Это что за игры такие? — накинулась она на Молчанова-старшего. — Вы зачем за мной своего цербера послали?
— Я его не посылал, — удивленно сказал Молчанов-старший. — Я охранника за вами послал.
— О, господи, — простонала Ирка. — Охранник — это и есть цербер.
— Он не Цербер, — упорствовал папа. — Он Протасов.
Ирка против воли расхохоталась. Папа, наоборот, нахмурился.
— Чего звали-то? — спросила развеселившаяся Ирка.
— Давай, спрашивай, чего хотела, — решительно сказал папа.
— А сразу нельзя было сказать?
— Значит, нельзя.
Ирка снова разозлилась.
— Вот что, уважаемый Виктор Алексеевич! Прошу на будущее учесть. Я тут трачу свое время ради безопасности вашего сына, и если я что-то предлагаю, то предлагаю только один раз. Если вам не нужна помощь, скажите мне об этом сразу.
Если Ирка надеялась, что после этой тирады Молчанов-папа засуетится и станет извиняться, она ошибалась.
Папа надулся и молча пошлепал за сыном в комнату, которую Леня гордо называл своим кабинетом — видимо, там он творил своих «незакадычных друзей».
На пороге Ирка остановилась и выразительно посмотрела на него.
Папа отстал, но в комнату решительно вошел охранник и встал у дверей.
— Слава Богу, — сказала Ирка и подвела Леню к столу. Леня, как автомат, послушно пошел за ней. Ирка разложила на столе фотографии:
— Кто-то из них тебе знаком?
| 