Вся беда в том, что мы, родители, не можем ждать того времени, когда ребенок вырастет и сам выберет себе имя по своему вкусу. Не можем потому, что ребенок сразу же после рождения должен войти в общественные связи, и эти связи не могут быть осуществлены, если у человека не будет своего имени.
Но случается такое, когда взрослый человек конфлик¬тует со своим именем, пытается избавиться от него, переименовать себя, заменить паспорт. Действительно, как быть человеку, дед которого (конечно, из любви к сыну, из желания украсить его достойным именем да к тому же еще из стремления ознаменовать свою эпоху), назвал его Трамваем, а отец Трамвай, побуждае¬мый теми же чувствами и мотивами, называет своего сы¬на именем, отражающим его профессиональную принадлежность,— Пантографом. И ходит теперь Пантограф Трамваевич со своим именем и отчеством, конфликтуя с ними. Он боится назвать его незнакомому человеку, так как предвидит, как тот от удивления уставится на него и поинтересуется, не шутит ли Пантограф Трамваевич. В кругу знакомых и товарищей он уже привык к насмеш¬кам.
Как после этого не выразить ему глубокого огорчения в том, что близкие люди так легкомысленно отнеслись к величайшему делу—присвоению имени. В конце концов он заменит паспорт, в котором назовет себя по-новому, но ведь в общественных кругах, где его знают, никогда не забудут его старого имени и часто будут путать с новым.
Вот какая беда.
Мы с мамой хотели назвать тебя таким именем, которое ты счел бы за честь носить. Оно не должно было мешать тебе входить в общество; люди, обращаясь к тебе, знакомясь с тобой, не должны были направлять на него особое внимание, ломать себе язык, произнося его. Оно должно было быть звучным и легким.
Но было у нас и более важное намерение, а именно:
имя твое должно было стать твоим добрым советчиком, в нем ты должен был находить постоянный зов родите¬лей — не забывать, кто ты и ради чего ты живешь.
В родильном доме, куда меня не пропускали, я послал твоей маме следующее письмо:
«Дорогая, любимая моя!
...Теперь о том, какое имя дать нашему сынишке. Мы должны решить это сегодня - завтра, так как надо зарегистрировать мальчика и взять свидетельство о рож¬дении. Я предлагаю три имени: Гиви — имя твоего отца, Александр— имя моего отца, и Паата. Согласен на любое из них. Решай, пожалуйста. Ты его родила, ты и назови его... Целую».
Спустя несколько минут мне принесли ответное письмо. Оно и решило проблему:
«Мой любимый!
Мы ведь уже много раз говорили об этом. Назовем его Паата. Звучит красиво, и содержание его благородное. Целую тебя...»
Почему мы выбрали именно это красивое, мелодич¬ное сочетание нескольких звуков?
Думаю, ты понял нас еще в прошлом году, когда мы дали тебе почитать интересный роман Анны Антоновской «Великий Моурави».
|
