Сереже пришлось прибегнуть к «Варианту В». Так он назвал тот случай, если придется показывать фотографию, и Малахов велел ему заткнуться и не выпендриваться. Сережа заткнулся, но про себя с удовольствием произнес:
«Используем вариант В», и господин Прозоров очень удивился, что Сережа протянул ему фотографию какого-то трупа с совершенно сияющим лицом. То есть, сияющее лицо было совсем не у трупа. То, что это труп, он понял не сразу.
— А что это у него на лбу? — недоуменно спросил он. — И вообще он какой-то странный… будто неживой.
— Он и есть неживой, — буднично сказал Сережа.
— Какое несчастье, — посочувствовал Сергей Николаевич и поцокал языком. — Тогда понятно, почему он так изменился.
Сережа напрягся. — Изменился? То есть вы его узнали?
— Узнал, узнал, конечно узнал. У меня хорошая память на лица. Хотя он обращался ко мне месяца четыре тому назад.
— А поточнее не можете сказать?
— Точно помню, что тогда лежал снег, — задумчиво сказал Сергей Николаевич. — Подождите. Значит, сейчас у нас июнь. Значит, он обращался… июнь, май,.. февраль… Точно. В феврале. Потому что я себя тогда после праздника плохо чувствовал. А плохо я себя чувствовал потому… потому что салат после двадцать третьего февраля был уже несвежий. Жена сказала, что он простоял в холодильнике пять дней. Значит, это было двадцать восьмого февраля. И Сергей Николаевич, очень гордый собой, откинулся на сиденье.
— Постойте, — тут же встревожился он и подался вперед. — А его убил этот, который в Ламборджини?
Сергей пожал плечами.
—Вполне возможно. Это мы как раз и выясняем.
— Так выясняйте скорей, — заволновался господин Прозоров. — Может быть, вы его сначала арестуете, а потом будете выяснять?
—Арестуем, а потом придется выпускать и извиняться, потому что не будет доказательств, — терпеливо объяснил Сережа. — Поэтому вам придется нам помочь.
— А он меня не убьет, пока я буду помогать?
— Нет. Потому что он тоже будет кое-что выяснять и за вами следить. А мы будем ваши действия направлять. Понятно?
— Нет, — честно признался Сергей Николаевич. — Нисколько непонятно.
Сережа не мог признать, что ему тоже было непонятно. Более того, его начальству в виде следователя Малахова и майора Любушкина, тоже, судя по всему, было ничего не понятно, и они отчаянно импровизировали, нещадно ругая при этом некую гражданку Громову.
— В общем, — важно сказал он, — в интересах следствия мы не можем посвящать вас в подробности.
Так Сережа нечаянно понял, что скрывается за красивой фразой «в интересах следствия». — Самое главное, — сказал он, — вы для начала расскажите, с чем к вам обращался изображенный на фотографии человек, и как он вам назвался?
—Иван Иванович Кузнецов, — растеряно сказал господин Прозоров.
— Очень хорошо. И что он хотел у вас узнать?
— Он принес фотографию одного замка и попросил информацию.
— Информацию о замке?
— Ну да.
— И что за замок?
— О! Это такой старинный замок, недалеко от Хатты. Собственно, он служил и просто замком для одной богатой восточной семьи, потом там был монастырь, потом тюрьма…
— И что его больше всего интересовало? И что такое Хатта?
— Тот период, когда замком владела семья. Видите ли, Хатту находится в горах. В Арабских эмиратах. Это такой город-крепость. В этом замке в восемнадцатом веке был центр контрабандистов. Про него ходило множество разных легенд, про привидения убитых купцов, зарытые богатства, родовое проклятие и прочее. Бедный молодой человек, он так живо интересовался историей… Право, жаль. И заплатил хорошо.
Господин Прозоров вздохнул и посмотрел на коричневый портфельчик Сережи. Тот перехватил его взгляд.
— Не переживайте. У вас и без нас будет много клиентов. В конце концов, что такое деньги по сравнению с жизнью…
— Эх, молодой человек, — грустно вздохнул Сергей Николаевич. — Жизнь без денег совсем не стоит того, чтобы ее спасали.
— Ну, — коварно сказал Сережа, — тогда я высажу вас здесь, чтобы тот тип из Ламборджини с вами поговорил?
Сергей Николаевич проявил непоследовательность и отказался.
— Раз уж вытащили меня из дома, так хоть доставьте с комфортом, — рассудительно сказал он.
Сережа с шиком подъехал к старому четырехэтажному дому в конце старого Арбата, распугав голубей и интеллигентных старушек во дворе.
— Гонору у тебя на целый роллс-ройс, — укоризненно сказала та, что была ближе к подъезду.
— Что, Сергей Николаевич, падают твои акции? — спросила другая, в темно-синем длинном платье с белым кружевным воротничком с потемневшей серебряной брошью на горле. — На Жигули пересел?
— Наталья Петровна, вы неисправимы, — галантно ответил господин Прозоров, стараясь не показать, что он задет, и важно прошествовал в подъезд, кивком попрощавшись с Сережей.
— Что ж вы напали на соседа? — весело спросил Сережа, помня, что во всех случаях надо собрать как можно больше информации у соседей, а потом уже разбираться, стоила она потерянного на нее времени, или нет.
— Расстроили его…
—Ничего, — махнула рукой та, что с брошью. — на его век заказчиков хватит. Очередной про него только что расспрашивал. Дотошный, ужас. Ну просто все расспросил. Где живет, с кем живет, куда ходит, на чем ездит.
— Правда? — удивился Сережа и подсел к старушкам, к их вящему удовольствию.
| 