— Вечно ты все испортишь! — негодующе вскричала подруга. — Я так все красиво придумала! Ну что тебе стоит считать, что там клад?
Вот, — подумала Ирка. — В этом вся Танька. Придумает что-нибудь понарошку, а отдувайся потом по-настоящему. А сопротивляться ей —это все равно, что просить бушующий над Атлантикой ураган обогнуть ваш дом.
— И как ты предлагаешь подсунуть им мои художества? — вяло спросила она. — Они ведь теперь не знают, что рисунки снова у меня.
— Можно послать им по почте, — вдохновенно сказала Танька. — То есть, можно было бы, — смущенно поправилась она, — если бы мы знали их адрес. Но, — снова воспряла неугомонная подруга, — они ведь будут следить за тобой, значит, будет контакт.
— Ты так этому радуешься, будто они хотят всего лишь пригласить меня на чай. Ты хоть понимаешь, —изобразила она слезу в голосе, —чем этот контакт может для меня обернуться?
Танька немного смутилась. Или сделала вид, что смутилась.
—Тебе легко говорить, — решила добить ее Ирка, — когда не на тебя охотится целая куча убийц.
— Ой, Иринка, —залебезила Танька. — Не бойся. Я с тобой.
— Этого, — с чувством сказала Ирка, — я как раз больше всего и боюсь.
На следующее утро будильник Ирку разбудил в шесть утра. Она выглянула из окна и внимательно осмотрела двор. Вопреки ее ожиданиям, под ее окнами не стоял черный джип, группа разбойничьего вида псевдо-рабочих не копала яму во дворе, и ни один ствол не был нацелен на ее окно. Ирка нахмурилась. Пробормотав, что они здорово замаскировались, она пошлепала в ванную, где, стоя под душем с закрытыми глазами и покачиваясь, она размышляла о том, почему она должна чуть свет тащиться в Сокольники только потому, что так захотела Танька. Видите ли там, на пустынных утренних аллеях слежка сразу станет заметной, а Танька будет прикрывать Иркины тылы в случае попытки похищения. Сейчас, на трезвую голову Танька не казалась ей такой уж надежной охраной. Поэтому, выбравшись из-под душа, Ирка позвонила Таньке по телефону и высказала ей все, что она думает о ее авантюризме, Сокольниках, бандитах и кладе.
Через пару минут она положила трубку, оборвав Танькины возмущенные вопли. Поскольку телефон тут же зазвонил снова, она отключила его, завесила шторы и с удовольствием залегла спать. Ей снилось, что в отчаянной попытке уговорить ее пойти на рассвете гулять по парку, Танька пытается проникнуть к ней в квартиру и взламывает ее новый итальянский замок.
От возмущения она проснулась, и тут же поняла, что кто-то действительно пытается открыть ее замок снаружи. Почувствовав, как ее сердце ухнуло куда-то вниз, она сказала себе, что благодаря задвижке, на которую она запиралась изнутри, она в полной безопасности, но сама себе не поверила.
Стараясь не производить ни одного звука, она тихонько встала с постели, босиком подкралась к двери и выглянула в глазок. Там, на площадке, стоял совершенно незнакомый ей человек и сосредоточенно ковырял в замке. Посмотрев на просвет в двери, Ирка увидела, что ему удалось его открыть, но он, очевидно, этого не понимал, потому что задвижка не позволяла открыть дверь, и он осторожно то открывал замок, то снова его закрывал. Ирка разозлилась, что замок оказался такой никудышный. Незнакомец, убрав волосы со лба и нахмурившись, упорно крутил замок.
Ирка еще немного посмотрела на него, и, неожиданно для себя самой, громко сказала:
— Гав!
Результат оказался неожиданным. Незнакомец подскочил, выронил инструмент, схватился за сердце и медленно осел на пол. Немного посидев, он неловко завалился на бок.
Ирка растерялась.
Ее первым порывом было открыть дверь, но за последние пару недель она научилась не доверять своему первому порыву. Впрочем, так же, как второму и третьему. Поэтому вместо этого она решительно кинулась к телефону и вызвала милицию и скорую помощь. Милиция приехала на удивление быстро, застав мужчину лежащим на Иркиной площадке. Скорая, как всегда, задерживалась. Пожилой хмурый милиционер коротко позвонил в Иркину дверь и потребовал объяснить, почему у нее на площадке валяются граждане без всякого сознания.
— Я его туда не клала, — отрезала Ирка, которой милиционер решительно не понравился. —И взламывать его мою дверь я тоже не просила.
— Так что же он, сам повалился? — уточнил милиционер. — от чувства собственной, так сказать, вины?
— Товарищ милиционер! —ахнула Ирка. — Мне показалось, или вы только что съязвили? Милиционер неприязненно посмотрел на нее и потребовал телефон, с которого он стал поторапливать скорую. Ирка обиделась.
— Вы за всеми домушниками так ухаживаете? — ядовито спросила она.
— Несу ответственность, — неопределенно ответил милиционер и смутился. Ирка немного посопела и предложила ему чаю.
Милиционер благодарно согласился и снял фуражку, оказавшись вполне домашним дядечкой. Ирке было легче представить, как он читаем внукам книжки, чем как он борется с преступностью.
— Думаю, — вздохнула она, поставив перед милиционером, который представился как Александр Валентинович Козлов, чашку чая и блинчики с мясом. — надо будет вызвать сюда следователя Малахова.
— Из-за домушника? — удивился Козлов.
— А кто его знает, домушник он или нет, — махнула рукой Ирка и поведала ему грустную историю о трупе, найденном под ее столом и пленении Боба.
Козлов одним махом отправил в рот блинчик, проглотил его, почти не жуя, и посмотрел на Ирку с уважением.
— А почему он все-таки в обмороке? — спросил он.
— Я на него гавкнула., — призналась Ирка. — Я, конечно, извиняюсь, что не проявила к нему достаточно нежности и сострадательности…
— Как это гавкнула? — удивился милиционер. Ирка набрала побольше воздуха и рявкнула: — Р-р-р гав!
Дзинь! По полу разлетелись осколки чашки, и милиционер судорожно проглотил непрожеванный блин.
— Ну… нельзя же так, в самом деле, — заикаясь, произнес он.
Когда приехала скорая помощь, мужчина по-прежнему лежал на боку на полу лестничной клетки. Ирка поразилась, как быстро его окружили заботой медики. Электрокардиограмму ему сняли тут же на лестнице и сообщили, что все могут быть за него спокойны — инфаркта нет. Слабонервный грабитель просто пребывал в глубоком шоке. — Защитная функция организма, — важно сообщил врач и всадил ему внутривенный укол.
| 