Во-вторых, нам объяснят, что мы превысили необходимую оборону. С точки зрения милиции, ты имела право убить их только после того, как они убили бы тебя. Ирка вздохнула.
— А с твоей точки зрения?
— С моей точки зрения ты — молодец! — сказал Костя восхищенно. — Сама, что ли не понимаешь? Такой реакции, как у тебя, ни одного омоновца наверняка нет.
Ирка немного приободрилась и помогла Косте встать. Несмотря на то, что стало почти темно, увиденное в машине Костю впечатлило. Он присвистнул:
— Никогда не видел столько кровищи. Ищи пистолет, а то скоро стемнеет совсем. Пистолет валялся на земле, у самой машины. Ирка наклонилась, чтобы его поднять.
— Нет уж! — воскликнул Костя. — Там, наверное, еще патроны остались.
—Ну и что? — удивилась Ирка. — Я же не буду стрелять.
К счастью, пистолет был повернут дулом в сторону переднего колеса, и пуля продырявила его. С деревьев вспорхнули птицы, а Костя, почему-то, наоборот опустился на землю.
— Ты ведь не ранен? — испуганно спросила Ирка.
— Пока нет. Отдай пистолет, и отойди от греха.
Испуганная Ирка отошла и притихла. Костя долго возился в машине, потом выпрямился, и недоуменно сказал:
— Ничего не понимаю. Всю машину обыскал, а ключей нет.
— Ой, Костенька. Может быть они в барсетке?
— Так и барсетки никакой нет.
— А барсетка… она там, рядом с тобой. То есть, тебя там уже нет. Но ты там только что лежал, — пролепетала Ирка.
Костя немного помолчал. Наверное, считал до десяти, — подумала Ирка. Нет, наверное до ста, — вскоре решила она.
Впрочем, Костя обрел дар речи.
— Тащи! — прорычал он. Ключи в барсетке нашлись, и Костя открыл багажник. Порывшись, он извлек оттуда тряпки, вылил на них немного бензина, и стал тщательно протирать пистолет.
— А может, мы его куда-нибудь в речку?
— Не может! — отрезал Костя. — Откуда тогда у этих друзей возьмутся огнестрельные ранения? Нет, это они друг друга перестреляли.
— Думаешь, поверят? — спросила Ирка. Костя пожал плечами:
— Попробуем.
Когда пистолет был несколько раз отполирован до блеска, Костя, держа его за дуло тряпкой, осторожно вложил в руку студента, и прижал его указательный палец к курку. Ирка подпрыгнула.
— Это, наверное, последняя пуля, — сказал Костя, когда птичий гомон затих. — Зато на его пальцах остался след пороха. И на курке — его пальчик.
— Сюда сейчас вся округа сбежится, — пробормотала Ирка.
— Далековато бежать. Ближайшая деревня километра за четыре отсюда, — успокоил Костя, и аккуратно положил пистолет в машину. Потом он распахнул дверцу джипа и наклонился к студенту.
— Бери его за ноги, — скомандовал он Ирке.
— Зачем?
— Мы его в машину затащим. Не задавая вопросов, Ирка помогла Косте затолкать бандита в машину.
Костя обошел джип, и, отвинтив пробку, старательно смочил все тряпки, какие только нашел в багажнике, бензином, бросил вовнутрь, и поднес зажигалку. Взрыв раздался, когда они добежали до дороги.
— Не успеем уехать, - пробормотала Ирка. — Пока мы до нашей машины добежим, тут уже куча народу окажется.
Но, похоже, единственными, кого беспокоила полыхающая машина, были птицы. А им вызвать милицию было неоткуда. До Костиной Ауди было меньше километра. Костя рухнул на сиденье, и несколько секунд сидел зажмурившись.
— Костик. Костя! — испугалась Ирка. — Ты что? Эй, скажи что-нибудь.
— Я не смогу вести машину, — виновато пробормотал он.
— Это ничего Я умею. Меня дед учил. Ты только дорогу показывай.
Деревня была недалеко, и в нее вела прямая дорога. Перед самой деревней была узенькая речка, через которую был переброшен хлипкий деревянный мостик.
— Вписалась, — слабо улыбнулся Костя. — Молодец.
Ирка молча продолжала вести машину.
— Налево, — сказал Костя, и она свернула на деревенскую улочку, отсчитала шестой дом от ее начала, и остановилась в двадцати сантиметрах от гаража. Ее начинало трясти.
— Костя! — позвала она. — Я ее сейчас разобью. И что это у меня руки так дрожат! — удивилась она. — Я уже ни капельки не волнуюсь! Ой!
Теперь у нее задрожали и ноги. Костя покосился на нее и торопливо перехватил руль. Пока Костя заводил машину в гараж, Ирка стояла рядом, и доказывала ему, что она — преступница, и ее надо посадить в тюрьму, или лучше наградить медалью за то, что она избавила милицию от грязной работы, а пистолеты пусть ей в руки больше не дают, и не просите! Потом она заявила, что из-за Кости у нее размазалась вся тушь, и разревелась. Костя всерьез перепугался.
— Водку будешь? — спросил он. — Бу… буду, - продолжала реветь Ирка, размазывая и без того размазанную тушь. — М-м-м… м-м-м…
Костя на всяких случай ее немного встряхнул.
— М-м-много! — вывалилось из Ирки. Костя резво побежал в дом.
— Ты куда!! — возопила Ирка, отмахиваясь в темном дворе от обступавших ее многочисленных окровавленных призраков, и затрусила за ним следом. Костя уже бежал ей навстречу, расплескивая водку в стакане, и, крепко взяв ее за голову, влил ей все.
— Вот и умница, —- сказал он, когда Ирка откашлялась. — Вот и хорошо.
И он включил свет:
— Мать моя! – воскликнул он. Ирка посмотрела на себя и взвизгнула. Она была вся в крови. Отмываясь в холодной Костиной бане, она громко требовала, чтобы он не смел уходить, но не вздумал к ней поворачиваться. Когда она в Костиной рубашке и шортах села за кухонный стол, она поняла, что именно это ей и было надо, — яркий свет, еда, и Костя, пухлый, уютный и сонный, который пытался снять ее нервное напряжение. Он поставил перед ней еще рюмку водки.
— Не то, чтобы я тебя спаивал, — сказал он, — но я думаю, что сейчас и этого тебе не хватит.
Ирка, зажмурившись, послушно махнула водки и торопливо сунула в рот тушенку.
— Слушай, а кроме тушенки у тебя что-нибудь есть? — спросила она, вдруг почувствовав зверский голод.
— Ага! — обрадовался Костя. — Возвращаешься к жизни? В огороде картошка есть. Молодая. Только копать надо.
Но до картошки дело не дошло. У них хватило сил только дойти до кровати и уснуть мертвым сном.
В обгоревшем остове машине лежало сожженное тело, положив голову на приборную панель. Его лицо скалилось в страшной улыбке, обнажавшей лицевые кости. На неподвижное лицо упал лунный луч, осветив его голубоватым светом. Сожженные глаза дрогнули провалами глазниц, и повернулись вправо. Туда, откуда Ирка стреляла. Тело оставалось неподвижным. Только рука поднялась и потянулась в черную глубину, сжимая Ирке горло стальной хваткой. Сердце Ирки упало, и она провалилась вместе с ним в темную бездонную пропасть. Но сверху, как спасательный канат, раздался знакомый голос
— Что ж ты так орешь? Ирка проснулась и резко села в постели, сбросив Костину руку со своего горла..
— У меня кошмары, — пожаловалась она.
— М-м-м, — согласился Костя, и повалился на подушку.
— Хорошо.
— Что хорошего-то? — возмутилась она.
— Костя! Да ты опять спишь!
Она стала его трясти, но Костя только морщился и мычал. Ирка вздохнула и устыдилась. Все-таки Косте, отравленному бандитским зельем, надо было дать отоспаться. Она проснулась оттого, что ей в лицо лилось щедрое июльское солнце, и под окном перелаивались деревенские собаки. Все было мирно и спокойно. Под ее боком, наконец, зашевелился Костя.
Очень энергично зашевелился, - машинально отметила она, и, осторожно соскользнув с кровати, отправилась сооружать завтрак.
|