Вообще с девушками у редактора были определенные проблемы. Ему нравились тоненькие и юные, с нежным профилем и светлыми длинными волосами – желательно, распущенными. Еще к этому должны были прилагаться округлые бедра, по сравнению с которыми талия должна казаться неправдоподобно тонкой. Еще они должны быть порывисты, романтичны, смотреть на него с обожанием, быть легкими на подъем, иметь гостеприимную маму, которая любит кормить гостей. Впрочем, готовить может и девушка, лишь бы мама проявляла при этом полную щедрость и гостеприимство.
При этом редактора очень обижало, что девушкам преимущественно нравились стройные мужественные парни, желательно блондины, с узкими бедрами, по сравнению с которыми торс должен казаться мощным, и иметь достаточно средств, чтобы быть щедрыми. Уметь готовить стройным блондинам было необязательно, поскольку они должны были водить девушку в ресторан. Всем этим качествам редактор мог противопоставить только мощный интеллект, и, как было сказано выше, безупречный литературный вкус.
Ирка Громова, надо было отдать ей справедливость, была стройна. С волосами и порывистостью у нее тоже было все в порядке. Порывистость у Ирки даже перехлестывала через край. Проблемы у Ирки были с обожанием, которое никак не угадывалось в ее взгляде, устремленном на редактора. Не было обожания и у ее мамы, которая, если и любила кормить гостей, то тщательно это от редактора скрывала. Поэтому каждая встреча, которой с трудом добивался от Ирки редактор, имела особенный привкус, потому что каждое ее мгновение было на вес золота. Ирку вполне устраивало обожание, которое сквозило в каждом взгляде редактора, устремленном на нее, а также его мощный интеллект.
У самой Ирки с интеллектом было все с порядке, поэтому иногда она готова была простить парню некоторую пухловатость, если с ним было о чем поговорить.
Редактор крикнул секретарше, что он придет завтра после обеда, и вышел на улицу. Вернее, во двор, потому что вход в его редакцию, как, впрочем, и выход, был из небольшого двора в центре Москвы, и, чтобы добраться до улицы, надо было пройти еще через несколько дворов, соединенных арками. Это было неудобно, потому что машина через арки проходила, но существовала опасность не вписаться в них, поэтому его старенькую Ауди приходилось оставлять на улице. Ауди, как всегда, послушно завелась, и редактор покатил в сторону Новогиреева.
Подъезжая к Терлецким прудам, он издали увидел бегущую Ирку, которая торопилась к месту встречи. Он опустил окно и стал усиленно махать ей рукой. Ирка начала открывать дверцу, не дожидаясь, пока машина остановится.
— Костик, привет! — бодро сказала она, загружая в машину объемистую сумку.
— Ты напрасно столько наготовила! — обрадовано сказал Костик. — Там у меня оставались макароны и тушенка.
— Вообще-то это не тебе, — немного смутилась Ирина. — это надо завезти по дороге деду.
— А что там? — поинтересовался Костик.
— Еда, — объяснила Ирка. — Мама обнаружила вчера, что у деда пустой холодильник, ну и наготовила ему.
— А сам он не может? — Не-а. Сам никогда толком не поест, — ладно, если хлеб у него где-то заваляется. И полуфабрикаты какие-нибудь, — беззаботно сказала Ирка.
— Ага, — сказал Костик, и на некоторое время замолчал. Заброшенный полуголодный дед его немного смутил,— все же хотелось в своей девушке видеть немного больше заботы о ближнем. Потом он подумал, что заботу все-таки должна проявлять Иркина мать, поскольку Иркин дед приходится ей родным отцом, и повеселел. По дороге он рассказал ей про «незакадычных друзей», и Ирка хохотала от души.
— Поднимешься со мной? — предложила она, когда они подъехали к белой многоэтажке.
— Да неудобно беспокоить.
— Брось-ка. Идем, познакомлю с дедом.
Костик неохотно вылез из машины. Перспектива общаться с несчастным, одиноким стариком его смущала, — в таких случаях, наверное, надо что-то говорить, но что – этого Костик, несмотря на мощный интеллект, никогда не знал.
За дверью слышались чьи-то голоса и мужской громкий хохот.
— Дед, открывай, — забарабанила Ирка в дверь.
— Надеюсь, с ним ничего не случилось, — озабоченно проговорил Костик.
Дверь распахнулась, и Костик уставился на атлетического сложения мужчину в джинсах и клетчатой рубашке. Седые волосы были аккуратно расчесаны на пробор, он приветливо посмотрел на Ирку, и вокруг его глаз разбежались добрые морщинки.
— О, солнце мое, — пропел он, глядя на Ирку. — Заходи.
Костик оторопел.
— Вы — дедушка? — уточнил он.
Мужчина иронично поднял брови и заявил:
— Тот, кто скажет, что я — бабушка, здорово ошибется.
— Костя, знакомься, — заявила Ирка. — Это — мой дед. Владимир Антонович.
— Весьма рад, — Владимир Антонович крепко встряхнул руку Костика.
— Это у тебя что, гуманитарная помощь? — хохотнул он, принимая сумки. — Маме передай, пусть не волнуется.
— Кто там у тебя? — мотнула Ирка головой в сторону комнаты.
— Да вы проходите, — посторонился дед. — Там наши парни.
«Парнями» были такие же моложавые деды, которые, выйдя на военную пенсию, занялись кто частным сыском, кто — тренерской работой и инструктажем необстрелянной молодежи неких грозных силовых структур. Ирка заглянула к ним в комнату:
— Ой, дядя Олег! Здравствуйте! Ой, дядя Саша! Здра…
Костя испугался, что Ирка застрянет у деда, болтая со знакомыми «дядями» со свойственной ей общительностью, и таким образом отнимет у Кости то время, которое он мог бы быть с ней вдвоем. Поэтому он прошел в комнату и решительно потянул Ирку за руку.
— Пойдем. Ехать пора, и так поздно уже.
— Мы — к Костику на дачу, — радостно сказала Ирка.
— Накупаемся…
— Приедем затемно, вот тебе и купание, — проворчал Костик.
— Мы будем купаться при луне, — заявила Ирка, и, распрощавшись с бодрыми дедами, они поехали на дачу.
В дачном поселке, благодаря хорошей погоде, собрались все дачники. Собственно, назвать дачным поселком это было трудно. Это была просто небольшая деревня, где местных жителей осталось только несколько человек. Все дома были раскуплены москвичами. Дома были деревенские, — крепкие, не очень маленькие, без особых удобств. При луне купались вместе с соседями. В компании тушенка с макаронами, приправленными огурчиками с огорода, съелись без особого отвращения. Вечером во всей деревне вдруг погас свет.
В темноте Ирка без особого труда представила Костю стройным блондином. Счастливый Костя открыл в себе неисчерпаемые способности, и к утру утомленная томная Ирка охотно примирилась с неспортивной Костиной фигурой. Потягиваясь на подушке, она довольно жмурилась под лучами утреннего солнышка, которое заглядывало в раскрытое окно. Подъезжали к Москве около двенадцати часов дня. Костя придерживал Ирку свободной рукой за талию и договаривался встретиться с ней вечером.
— Я знаю один такой ресторанчик! — нашептывал он. – Там такой интерьер!
— Ты мой гигант большого секса! Заезжай за мной вечером, так уж и быть.
| 