Первым рванул дверь Михалыч.
Сначала они ничего не могли понять: на полу лежала темная груда, прикрытая сверху чем-то белым, как будто преступник прилег поспать и накрылся одеялом. Потом Саша включил свет, и их взорам представилось неожиданное зрелище: на полу без сознания растянулся Валентин Юрьевич, а сверху его прикрывала белая бесформенная куча, сквозь которую угадывались силуэты чего-то круглого. Рядом валялась прадедова трость с ручкой из слоновой кости.
Михалыч с Костей надели на непрошеного гости наручники, не дожидаясь, пока он придет в себя. Он слабо застонал, не открывая глаз. Милиционеры усадили его на стул, придерживая, чтобы он не упал, а Саша недоумением поднял с пола сооружение, придавившее к полу Валентина Юрьевича. Оно оказалось неожиданно легким. Белая простыня осталась у Саши в руках, а из-под нее посыпались на пол разноцветные воздушные шары. Валентин Юрьевич, которые норовил сползти со стула обратно на пол, наконец, открыл глаза и увидел стоящих перед ним милиционеров. Потом он перевел взгляд вглубь комнаты, увидел летающие по ней воздушные шарики, и опять потерял сознание.
В коридоре раздался топот и в комнату ворвались дети, вооруженные швабрами. Впрочем, Владику швабры не хватило, и он воинственно сжимал в руке совок для мусора - другого оружия в подвале не нашлось. Увидев Валентина Юрьевича в своей комнате, Владик рассвирепел.
- Чего он ко мне полез? - кричал он, барахтаясь в руках Саши. Обернувшись к нему, Михалыч на секунду закрыл глаза. Казалось, что сейчас он тоже упадет в обморок. Саша поспешно вытащил Владика в коридор. За ним добровольно последовали Ирка и Броня, увидев, что преступник пойман и сидит в наручниках. Следующие полчаса Михалыч с Костей приводили в чувство Валентина Юрьевича, который, приходя в себя, вновь отключался при виде воздушных шариков. Костя, наконец, догадался вытащить их из комнаты. И когда Валентин Юрьевич открыл глаза в очередной раз, он смог вести себя совершенно адекватно. Шарики, видимо, до такой степени не вписывались в его представление о той обстановке, которая должна способствовать задержанию, что его сознание отказывалось работать.
Избавившись от детей, Саша заглянул к ним.
- Можно теперь, наконец, узнать, что ему было надо?
- Сами расскажете, или вам помочь? - обратился Михалыч к поверженному преступнику. Валентин Юрьевич молчал, дико озираясь вокруг.
- Позвать сюда вашу тетю? Расскажите ей, за что вы собирались ее убить.
Валентин Юрьевич в панике замотал головой.
- Не надо, - вымолвил он с небольшим акцентом. - Я пойду.
- Теперь вы долго никуда не пойдете, - усмехнулся Костя. - Вас поведут.
Саша смотрел на них, вытаращив глаза.
- Клеопатра Апполинариевна - его тетя?
- Троюродная, - объяснил Михалыч.
- Чем же она вам помешала? - удивлялся Саша. - Она и не знала вас вовсе.
- Я не обязан отвечать на его вопросы, - вяло ответил Валентин Юрьевич, стараясь не смотреть на него. - Если уж собрались меня куда-то вести, так уводите.
- Поехали, - сказал Костя, вставая. До самого рассвета тетя Ася, Саша и Натуся пытались понять, откуда взялся племянник, о существовании которого Клеопатра Апполинариевна, судя по всему, не знала, и за что он хотел ее убить. Сама Клеопатра Апполинариевна все это время сладко спала на Брониной постели.
Переругавшись и так ни к чему и не придя, вытащили детей из подвала и улеглись, наконец, спать.
На следующее утро встали поздно и томились в ожидании участкового. Одна Клеопатра Апполинариевна хорошо выспалась и была полна бодрости. -
Засада сорвалась? - был ее первый вопрос.
- Неужели вы ночью ничего не слышали? - поразилась тетя Ася.
- Коты орали. Всю ночь спать не давали, - пожаловалась соседка.
Михалыч приехал только к вечеру.
- Могли бы не томить нас так долго, - упрекнула его тетя Ася. Все расселись в гостиной. Клеопатра Апполинариевна вежливо смотрела на Михалыча.
- Есть какие-нибудь новости? - скучая, спросила она.
Рассказ Михалыча был недолгим, но впечатляющим.
Когда Клеопатра Апполинариевна была маленькой девочкой и еще не испытывала пристрастия к нелепым шляпам, она часто слышала от мамы, что ее бабушка с дедушкой уехали в Палестину - так тогда назывался Израиль. Дедушка у нее был еврей, и он увез туда с собой и бабушку, испытывая некоторое недоверие к советской власти. Он успел сколотить небольшое состояние во время нэпа и к моменту рождения Клео небезосновательно боялся, что большевики могут у него все отобрать. Когда его дочь - будущая мать Клеопатры - сказала, что ждет ребенка, дед окончательно решился ехать, и, кроме того, убедил ехать свою жену - русскую женщину по имени Ольга.
На семейном совете решили, что ради будущего ребенка надо спасать капиталы, и вообще, вывозить ее из Советской России. По плану, дед с бабушкой должны были ехать первыми и подготовить почву для приезда их дочери с мужем и маленького ребенка, если он успеет родиться в России. К сожалению, жизнь сложилась так, что ребенок успел не только родиться в России, но и состариться. Вскоре после их отъезда тот коридор, по которому еврейские семьи выезжали и Советского Союза, был закрыт, и семья дочери застряла на родине навсегда.
Уехавшие дед с бабкой страшно переживали, однако поделать ничего не могли. Они прекрасно понимали, что, если вернутся, то в лучшем случае, ничем не смогут помочь. А в худшем случае их расстреляют. Вначале они пытались посылать им вещи и деньги, однако и это пришлось вскоре прекратить. Посылками заинтересовались голодные российские комиссары, и дочь попросила их больше ничего не присылать, опасаясь репрессий. К счастью, их семьи Гулаг не коснулся. Они потихоньку сводили концы с концами в коммунальной квартире в городе, а когда у соседей умер ребенок от голода, решили уехать в деревню на подножный корм. А их дедушка с бабушкой на далекой Палестине, сходя с ума от тоски, принялись сколачивать состояние в надежде на то, что маленький, оставленный ими ребенок сумеет им когда-нибудь воспользоваться. Они были очень чадолюбивы, и, чтобы заглушить тоску, решили попробовать завести позднего ребенка. Бабушке было около пятидесяти, когда она забеременела и родила толстенького светловолосого мальчика.
Его назвали Яном, и, когда он вырос, ему рассказали историю о его маленькой бедной тете в страшной голодной России. Мальчик был мягкосердечный и, живя в достатке, неизвестную ему племянницу очень жалел. Когда он уже стал солидным лысеющим бизнесменом, отец взял с Яна слово, что тот обеспечит тетю, когда обстановка это позволит.
Обстановка долго не позволяла. Отец успел скончаться, оставив Яна на попечение своего родного брата, который приехал из России в Палестину с ним вместе. Ян читал газеты и общался с еврейскими репатриантами, приезжающими из Советского Союза. Когда грянула перестройка, он вспомнил об обещании, данном отцу, и кинулся было разыскивать свою тетю. Однако он успел потерять все ее координаты вместе со старыми записными книжками отца. Дяди уже тоже не было на свете, а дядин сын Валентин ничем не мог - и не хотел, - ему помочь. Вскоре Ян заболел, и, поскольку он был бездетным, составил завещание, по которому оставлял около полумиллиона американских долларов и акции предприятий, производящих то ли медикаменты, то ли косметику Мертвого моря - Клеопатре Апполинариевне. Он назначил душеприказчиком своего друга, поручив ему разыскать Клеопатру Апполинариевну, и отошел в мир иной. Друг же нанял хороших солиситоров, которые в этом деле преуспели, и огромное состояние должно было вот-вот отойти Клеопатре Апполинариевне в руки. Потому Михалыч так удивился, узнав, что Клеопатра Апполинариевна ездила в израильское посольство. Он решил, что она все знала с самого начала, в то время, как он только начал все это раскапывать.
- Так Валентин Юрьевич — племянник дяди Яна? - уточнил Саша.
Михалыч кивнул.
- Дело в том, - объяснил он, - что Валентин умудрился расшатать довольно крепкий бизнес отца и ему позарез нужны были деньги. Поэтому он рассудил, что если бы не было Клеопатры Апполинариевны, то деньги достались бы ему, как единственному родственнику.
- А жена этого самого Яна? - поинтересовалась Натуся.
- А жена Яна погибла вскоре после смерти мужа при довольно странных обстоятельствах, - сказал Михалыч. - То ли сама уронила, то ли кто-то уронил включенный фен в ванну, когда она ее принимала. Но точно мы уже никогда не узнаем. Во всяком случае, кроме Валентина, других претендентов на наследство не было. Вот он и решил вложить последние деньги на поездку в Россию и на организацию ее убийства. Когда деньги кончились, он решил убить ее сам.
Клеопатра Апполинариевна сидела как громом пораженная. Узнать за один раз, что у нее есть племянник, и что он собирается ее убить, было нелегко.
- Подождите, что-то у вас не сходится, - вдруг обрадовалась она. - А крысы? При чем тут крысы с сатанистами и с Юрой?
- О, - засмеялся Михалыч. - Тут все было очень лихо закручено. Вообще у этого Валентина явно что-то с головой - вы видели, как он в обморок бухался. Он прослышал где-то про этих сатанистов. - про них, по-моему, и в Израиле знают. Они легко приносят человеческие жертвы, особенно если есть возможность потом присвоить имущество убитых. Он решил подобраться к ним через Сергея Николаевича - тот хорошо знал Григория Ивановича, и давно хотел к ним присоединиться. Вдвоем они узнали, когда эдельвейсовская дача была свободна, подобрали ключи, ...
- Стоп, - прервал Саша. - А почему они не сняли дачу, а рисковали, что их "эдельвейсовцы" засекут?
- Им нужна была дача без хозяев, - пояснил Михалыч. - Чтобы не было свидетелей их обрядов и жертвоприношений. В общем, они наметили "принести в жертву" Клеопатру Апполинариевну – она жила одна, и ее дом было легко забрать себе.
- А Юрка?
- Юрка и должен был ее убить.
- Ну, это ты хватил! - не поверил Саша.
Михалыч прищурился.
- Как ты думаешь, легко бы ты мог уговорить ребенка зарезать курицу, если он крови панически боится?
Саша пожал плечами.
- Такого вообще не уговоришь, он никогда не решится.
- Вот именно, - поднял палец Михалыч. - А Григорий Иванович уговаривает его за считанные секунды.
- А, гипноз, - вспомнил Саша. - Ну хорошо, допустим, он бы его запрограммировал на убийство. А как бы он убил? У него же сил бы не хватило, он же маленький еще.
- Сергей Николаевич планировал, что Юра подойдет к ней сзади в один из следующих визитов и удавит ее шнурком. На это много силы не надо. А все эти курицы и крысы нужны были только для того, чтобы он переступил психологический барьер перед убийством. И проникновением в чужой дом. Так что он, как хороший шахматист, планировал все на несколько ходов вперед, но все ходы у него какие-то... как левой пяткой правое ухо чесать, - неуклюже сравнил Михалыч. - Так вот, - продолжал он, - он понимал, что деньги от него могут уплыть в любую секунду. Так вот представьте, он, наконец, собирается с духом и залезает в окно, где он весьма туманно представляет себе, что он будет делать. То ли придушит тетушку подушкой, то ли еще как-нибудь. Крови он боится, поэтому такие радикальные меры, как нож и пистолет, он с содроганием отметает. И вот он узнает, в какой комнате спит Клеопатра Апполинариевна, а потом ночью со страху перепутывает окно. И когда, весь дрожа, он все-таки влезает в комнату, на него из стены вылетает привидение с горящими глазами. Кстати, Владик, ты не знаешь, что это было?
- Это я так, - смутился Владик, - от нечего делать, сделал и на стенку повесил.
- А от сквозняка привидение со стенки слетело, и его понесло прямо на Валентина. Тот, уже совсем ничего не соображая, хватает палку ...
- Прадедушкину трость, - тихо уточняет Владик.
- Неважно. И этой... тростью колотит по привидению. А там же шарики, и чем больше их отгоняешь, тем больше они на тебя летят. Короче говоря, когда он понял, что привидение от него не отвяжется, то грохнулся в обморок. А потом пришел в себя, увидел шарики, которые по комнате летают, и решил, что он уже где-то в параллельном мире. И снова отключился. В общем, цирк, - заключил Михалыч.
- Бедный, - вдруг проговорила Клеопатра Апполинариевна. Саша не поверил своим ушам. - Кто бедный? - переспросил он. - Валентин. - Он же вас убить хотел!
- Ах, пустяки, - махнула рукой Клеопатра Апполинариевна. - Без денег, да еще такой слабенький.
- Вы его еще пожалейте, - возмутилась тетя Ася.
- Да нет, я все понимаю, - спохватилась Клеопатра Апполинариевна. - Но все же он мой племянник, хоть и троюродный, но единственное родное существо. Владик вернулся в гостиную, таща за собой прадедову трость.
- Тетя Ася, смотри, у нее ручка вот-вот отвалится, - сунул он трость тете Асе.
- Ну я понимаю, испугался, но зачем же такую вещь портить, - расстроился он.
- Дай сюда, - протянул руку Саша. Тетя Ася неловко перевернула в руках трость. Пожелтевшая ручка выскочила из нее и с глухим стуком упала на пол. Потом что-то зазвенело, и на пол выкатился золотой медальон с выпуклой крышкой. Он покатился по полу, и Ирка кинулась его ловить.
- Фамильное золото нашлось, - закричала она. Крышка отскочила, и внутри медальона оказалась черная жемчужина. Тетя Ася потрясла трость и осторожно перевернула ее над ковром. На нем тут же вырос небольшой блестящий холмик из колец, брошек, диадемы и нескольких цепочек с медальонами.
- Значит, я вчера целый день ходил с золотом и бриллиантами, - прошептал Владик.
- Тетя Ася, а ведь это Владик трость в подвале нашел, - сказала Ирка. -
Но самое главное, -сказал Михалыч, с трудом оторвав глаза от блеска драгоценностей на ковре, - благодаря тебе, коллега, был пойман преступник!
- Как это? - зардевшись, спросил Владик.
- Твое привидение. Благодаря ему он не сопротивлялся, - пояснил Саша. - До чего же ты вовремя его соорудил.
Свидание с Валентином Клеопатре Апполинариевне разрешили только в конце лета, когда тетя Ася уже собиралась уезжать. Благодаря Сашиным хлопотам, они смогли встретиться в комнате следователя, и общаться с глазу на глаз, а не через перегородку при помощи телефона. Они проговорили почти целый час. Валентин плакал и целовал тетке руки. Они грустно гладила его по голове и совала ему еду, которую она в изобилии наготовила, чтобы он ел прямо при ней - в камере отберут. В октябре состоялся суд. Поскольку Клеопатра Апполинариевна не стала подавать на него заявления, и никакого преступления он не успел совершить, ему дали два года условно. Защищать его взялся Саша, и его освободили прямо из зала суда. Клеопатра Апполинариевна хотела отдать ему две трети своего наследства, но тетя Ася уговорила ее отдать пока только одну треть и половину акций.
- Чем больше отдадите сейчас, тем быстрее он их промотает, - сказала она. - Лучше потом дадите еще.
Проводив Валентина, поехали в город, отмечать событие у тети Аси.
- Когда пойдем смотреть вам квартиру? - спросила тетя Ася.
- Давайте прямо завтра, - улыбнулась счастливая наследница, и вдруг неожиданно воскликнула: - Скорей бы Новый год!
- Не терпится получить подарки? - удивилась тетя Ася. -
Нет. Но Валентин обещал обязательно приехать!
| 