«Восток — Запад» в культурологии. Деление мира на Восток и Запад условно и меньше всего имеет собственно географическое значение. Восток и Запад – типы и формы цивилизационно-исторического существования культур. Они не были изначальными, а значит, и универсальными. Изначальными и социально универсальными (естественными) формами организации и обновления социокультурного опыта были общества и культуры традиционного типа.
С классической эллинской цивилизации берет начало европейская (западная) культурно-историческая традиция – с ее демократией, философией, рынком, капитализмом, либерализмом и наукой. Западное происхождение этих новаций и допускает использование в этом контексте понятие «Восток» для обозначения сохранивших свою традиционность и древних, и средневековых, и даже новых обществ и культур. Основой для такого деления послужили во многом противоположные парадигмы, лежащие в основе западноевропейской и восточно-азиатской культур.
В классическом виде обобщенный социокультурный тип Запада нашел свое выражение в глобальных мировоззренческих ориентациях на жесткий антропоцентризм и рационализм. Эталоном восточного типа культуры может служить Древняя Индия (в частности, весьма распространенная на Востоке буддистская религиозно-философская система), которой удалось сформулировать космоцентрические взгляды и иррационально-мистический подход к человеку, обществу, природе и космосу. Основную черту, отделяющую восточный мир от западного, Джозеф Кемпбелл проводит вертикально через Иран. Этот меридиан можно считать линией культурного водораздела, по обе стороны от которой находятся две созидательные матрицы развитых культур: к востоку - Индия и Дальний Восток (Япония и Китай), а к западу - Левант (Ближний Восток) и Европа.
Европейская культура не является вопреки распространенному мнению прямой наследницей эллинской цивилизации. Древнегреческая наука и философия дошли до европейцев через мусульманских посредников, в переводе с арабского. Не будь этих ученых и философов ближневосточного средневековья, Европа, возможно, так никогда бы и не познакомилась с культурным наследием собственной древности. Мало кто из европейцев знает, что философия европейского иудаизма, начиная со средних веков вплоть до Спинозы, развивалась под непосредственным воздействием трудов Мусы ибн-Маймуна (Маймонида), лейб-медика каирского султана Салах-ад-дина (Саладина); что символика и поэтические образы Данте во многом заимствованы у известного мусульманского философа-эзотериста Мухиддина ибн-Араби; что все писатели-гуманисты европейского Возрождения широко пользовались художественными средствами, разработанными в арабской и иранской классической поэзии; что, наконец, сам термин «гуманизм» («человечность») впервые прозвучал на фарси и был художественно осмыслен Саади задолго до европейского ренессанса.
Новое время — с XVII до начала XX в. — это время, которое выделило Европу из всего остального мира и которое обычно имеют в виду, когда говорят о европейской культуре в целом как об особом типе культуры. В предшествующие эпохи культура Европы еще не была «европейской» (западной в этом смысле), а в наше время она уже перестала быть специфически «европейской», т.е. особым социокультурным миром, объединяющим страны Европы в отличие от всех других. В XX в. европейский тип культуры распространился далеко за пределы Европы, охватив другие континенты — Америку, Австралию — и в большей или меньшей степени войдя в жизнь ряда азиатских и афри-канских стран, таких как Япония, Сингапур, ЮАР.
Восток и Запад разделяют по крайней два момента: а) различие в понимании окружающего мира и его взаимосвязей; б) несходство в реальном устройстве собственной жизни. И это не просто формальные различия: исследователи нередко говорят о невидимом противоборстве двух способов жизнеустройства. Сами же комплексы по отношению друг к другу предстают как антиподы. Карл Густав Юнг, изучая мировоззрение Востока и Запада, пришел к выводу, что эти два очага культуры возможно рассматривать в терминах экстравертивности и интровертивности. Экстравертивный тип культуры и человека означает "обращенность вовне" и направленность на преобразование мира, интровертивный тип, напротив, обращен внутрь самого себя. Здесь трудно не согласиться с Юнгом: действительно, на протяжении веков мы наблюдаем активный и деятельный характер Запада, стремящеюся подчинить себе окружающий мир, навязать ему свои "правила игры". Рационализм обуславливает индивидуалистический крен в вопросах взаимоотношения человека и мира. На Востоке же главенствует принцип запрета на иерархию элементов бытия: все в мире равноценно и составляет единый и неделимый космос. Когда восточный человек сталкивается с противоречиями между "Я" и окружающим его миром, он руководствуется правилом "измени себя".
Приоритет инициативы, идея значимости личности, творческое ее развитие лежат в основе западного общества. Проявляя стремление к постоянному, всестороннему познанию окружающего мира и Вселенной западный человек чаще занимает сторону земного материалистического бытия, тем самым, разрушая гармонию, постоянство и органичность собственной духовной и материальной жизни, ее устоев, канонов и устоявшихся норм. Запад пестует идею демократии, поддерживает мысль о ценности личности, размышляет о свободе как условии человеческого существования.
Боясь разрушить хрупкую гармонию мира, человек культуры востока предпочитает не вмешиваться в развитие мира, а стоять на стороне пассивного созерцателя течения жизни и бытия. Одновременно он глубинен в своих размышлениях: «дерзкие» открытия – порох, компас, шелк, фарфор, бумага, тушь, принцип ракеты и многое другое – все это принадлежит Востоку. Он — некое воплощение принимающего, женского принципа-начала и никогда не отступает от существующих в духовном мире заповедей, стремясь к существованию гармонии и равновесию в мире. Восток в основание организации жизни кладет общинное начало. Личность как бы растворяется в коллективе. Общинное начало здесь находит свое выражение в восточной деспотии (тоталитаризм). Тоталитаризм же, как известно, реализует собой идею всеобщей «жесткой» власти, пронизывающей все социальные структуры.
Восточная культура в целом основана на внерациональном восприятии
мира, и человеку этой культуры всегда был чужда однобокая рационализация, а тем более, экономизация мышления как крайнее ее проявление. Пока западная рационалистическая наука наращивала потенциал знания, восточная культура научилась понимать мир. В то время как Запад шел к "постиндустриальному обществу", все сметая на своем пути, Восток внимательно и терпеливо вслушивался в бытие, пытаясь осознать его смысл на нерациональном уровне. И в результате, когда возникла насущная потребность в преобразовании экономической структуры общества, Восток сумел, не проходя долгого и мучительного западного пути, добиться фантастических результатов. Япония, к примеру, не ставила перед собой задачи поднять свою экономику во что бы то ни стало, любыми средствами (как это было в Европе, или, скажем, как это происходит у нас). И в итоге феноменальный рост материального благосостояния вершится здесь на фоне благоговейного отношения к национальной культуре, природе и человеку. Тенденция к дегуманизации в культуре удивительным образом переплелась с
рождением общества подлинного гуманизма.
Феномен восточного прорыва в экономике имеет смысл рассматривать отнюдь не для того, чтобы культ Запада сменить на культ Востока. Приведенный пример является лишь наглядным подтверждением той мысли, что западному пути развития может быть альтернатива; что экономизация мышления есть хотя и прямая, но не лучшая дорога к здоровой экономике; что во внерациональных средствах освоения мира имеются конструктивные моменты; что, наконец, бережное отношение к своей собственной культуре и осторожное освоение зарубежного опыта иногда могут оказаться продуктивнее бездумного копирования чужих схем.
Культурология под редакцией М. М. Каримова
|
