"Рослый" означает "сильный", "жизнеспособный". Рослыми, сильными, выносливыми запомнила мировая история руссов. Арабы сравнивали их тела с могучими пальмами. Руссы с любовью взирали на своего небесного отца Ярило, водили хороводы в его честь, возжигали ему костры. Солнце, огонь и дерево почитали как проявление одного и того же Божественного начала - животворящего тепла. Недаром "дерево" происходит от значения "терево" (то, что трут, добывая огонь). Дерево, древесина считалась хранителем солнечного тепла. Резчики по дереву до сих пор называют древесину "теплым" материалом.

Плуг уподоблялся фаллосу во все времена и у всех народов, знакомых с землепашеством. Дополнительное основание для сближения давало устройство древнейших плугов. Они не только распахивали (распихивали) землю, но одновременно производили сев, "оплодотворяли" землю (запихивали семя).

Наши далекие предки не хуже нас владели искусством вскрывать суть вещей и явлений. Они не просто смотрели на мир широко раскрытыми глазами. Они умели увидеть, разглядеть в этом мире однотипные, схожие явления, то общее, что проявляет себя в частностях, прячется под различными покровами. Свои выводы, наблюдения, бесценный опыт наши предки закрепляли в предельно лаконичной форме, подчас в одном-единственном знаке. Один из них перед нами, и нам предстоит разобраться в том, каким образом он смог вобрать в себя такие, казалось бы, несовместимые значения, как "фаллос", "ярило", "плуг", "меч", "росток" и... "Русь".

Буква - тоже слово, только очень маленькое. Что слово, что буква - все это языковые знаки. С этим никто спорить не будет. Бывают слова, которые состоят всего из одной буквы. В русском языке это А, В, И, К, О, С, У, Э, Я. Благодаря таким словам-буквам грань между понятием "буква" и понятием "слово" стирается, граница между понятиями становится прозрачной, проницаемой. Или взять цифры. Ну чем не буквы? Ну чем не слова? Есть цифры, которые, сколько ни всматривайся, а от букв не отличишь. Это "ноль", который пишется как буква "О". Это "четверка", повторяющая очертания буквы "Ч". Это "тройка", совпадающая по своему рисунку с буквой "3".

В своих дальнейших рассуждениях я возьму на себя смелость употреблять время от времени слово "от" в таких, например, фразах, как: "воз от возить".

Внутреннее наполнение слова едино для всех людей. Оно от Бога. Оно есть дар Божий, Божественная истина, раскрывшаяся человеку, крупица опыта, знания, чего не скажешь про "упаковку" этой крупицы, "тару" для сокровища мысли. Эта "упаковка" грубома-териальная, сработанная самим человеком в меру своего умения. Ей присущи все недостатки, характерные для несовершенного человека. Отсюда громоздкость и труднопроизносимость многих словесных конструкций, да и межнациональная разноликость слов, если понимать под словами материальные знаки, "оболочки" мысленно-чувственных образов.

Вслед за многими исследователями я понимаю под словом основную единицу языка и речи. Как и для них, для меня слово - двусторонняя сущность. Есть в нем форма, есть в нем и содержание. Мне почему-то кажется, что содержание, смысл, значение - в слове самое важное, как содержание в книге, как содержимое в бутылке. Звучанию, словоформе я придаю гораздо меньше значения, как коробке, в которой хранятся спички. Спички важнее, их и без коробки при желании можно зажечь. О подошву ботинка, например.

Язык появился одновременно с человеком. И было в нем сначала немного слов, да и те совсем коротенькие и "неразумные". Наступит, бывало, человек на острый камень босой ногой и вскрикнет от боли: "Ой!" (или "Аи!" или "Уй!", в зависимости от местности или от впечатления от камня). Захочет вспугнуть мамонта и крикнет ему: "У!", да так, что у самого мурашки по коже забегают.

Внутри любого национального языкового тела скрывается одинаковый по устройству остов. Его можно сравнить с человеческим скелетом. Сколько людей проходит перед нашими глазами! С разными фигурами, лицами, цветом кожи, в разных одеждах. А костный каркас у всех устроен одинаково: то же количество костей, то же предназначение каждой из них. В своей повседневности мы не заглядываем очень уж глубоко, обычно даже не срываем покровов из одежды, не говоря уже о покровах из плоти. Дарим своим знакомым фотографии, а не рентгеновские снимки.

Сегодня язык не такой, каким он был вчера, а завтра будет не таким, как сегодня. Цепочка состояний, изменений и превращений тянется в глубь веков. Плавно, без разрывов. Один год перетекает в другой, один век сменяется другим, новым. Конец одного всегда выступает началом другого. Всю эту длинную цепочку исторических состояний языка мы с полным основанием называем своим языком, языком своих предков и пращуров. И если нет чего-либо в нашем современном родном языке, то это вовсе не означает, что не было раньше или не будет позже.