Экспликация понятия "религиозный стиль”, уточнение его объема - задача чрезвычайно трудная. Не будет преувеличением сказать, что она невыполнима в рамках одной научной дисциплины. Отдельная дисциплина, независимо от степени точности своего исследовательского инструмен­тария, может только приблизиться к феномену, определяемому как религи­озный язык, сакральный язык, культовый язык, язык сакрума, религиозный дискурс, религиозный стиль, религиозное употребление языка и т.д.

Чтобы представить степень трудности при разработке интересующей нас темы, попробуем привести основные понятия, представляющие собой понятийный контекст для религиозного языка/стиля, кратко продемонстрировать важнейшие способы концептуализации отдельных составных частей этого контекста, учитывая в общих чертах точку зрения как исследователей религии, так и лингвистов.

Среди польских ученых, пользующихся термином "религиозный язык”, обозначились три основных пути его уточнения. Одни подчеркивают референциальную связь этого языка с религией (например: Wierusz Kowalski 1973, Zdybicka 1984, Kłoczowski 1994), другие склонны выдвигать на передний план коммуникативную сферу, обслуживаемую этим языком, относя рассматриваемый здесь термин к богатому и внутренне дифференцированному классу текстов, функционирующих в церковном обиходе (ср. Bajerowa 1988а, 1988b). В первом из названных течений сущность религиозного языка усматривается в его особой связи с религиозной ситуацией и с участвующим в ней человеком (ср.: Wierusz Kowalski 1973, Zdybicka 1984, Kłoczowski 1995: 5).

Религия, рассматриваемая как социальное явление, глубоко связанное с культурой, охватывает доктрину, систему истин, провозглашаемых и исповедуемых определенной группой людей, нравственные нормы и обычаи, кодифицированный культ, а также институты, призванные определять и передавать доктринальные истины, нравственные принципы и осуществлять культ (Zdybicka 1984: 176).

Учет психологического аспекта позволяет отметить связь религии с переживанием человеком собственной бытийной недостаточности, случай­ности, а также потребность преодоления этих ограничений, т.е. готовности к принятию "сильного трансцендентного ТЫ” (Zdybicka 1984: 123-124).

Однако прежде всего религия является событием, действием. Она ох­ватывает всю совокупность человеческого поведения, направленного на сферу священного, на все то, что фило­софы называют религиозным актом (Zdybicka 1984). В числе его слагаемых находится предмет религии - таинственная, труднодоступная, трансценден­тная сфера сакрума. Поэтому религиозный язык получает осо­бую референ­цию. Верующий человек пользуется языком как сред­ством интерперсональ­ного общения как в межчеловеческом измерении, так и в контакте с nummosum (со сферой сакрума). Так функционирует слово Бо­га, направляе­мое к человеку, что приравнивается к Откровению или мистичес­кой встрече, и сло­во человека, направленное к Богу, - молитва в широком понимании это­го термина. Особую форму этой взаимосвязи определяют следующие факторы:

1) инициатива начала диалога принадлежит Богу;

2) божеское сообщение имеет сложную форму, т.е. не только языковую, различным образом опосредующую общение;

3) Бог ожидает определенных ответов.

Важнейшим из этих ответов человека является культ - семиотически сложное явление, охватывающее определенные типы обрядовых действий и культовых высказываний. Следовательно, культ является действием и имеет социальный, а также знаковый характер. Поэтому он определяется как "совокупность различных знаков, с помощью которых осуществляется связь общения между верующим человеком и сакральной действительностью” (Zdybicka 1984: 155; см. также: Wierusz Kowalski 1973: 27, Sinka 1988).

В сложном множестве культовых знаков чрезвычайно важную роль играют высказывания. Если культ организован, то в его области функци­онируют готовые тексты, воспроизводимые участниками обрядов, т.е. чужие тексты, к которым в рамках культа они относятся как к собственным. В нашей действительности это высказывания Церкви прославляющей. Участвующий в культе человек придает этим высказываниям экспрессивную функцию, так как благодаря им, а также определенным действиям, он "обнаруживает свои собственные переживания и убеждения” (Zdybicka 1984: 8). В то же время они выполняют познавательную функцию, закрепляя в сознании верующих соответствующие слагательные доктрины. Их воздействие, как правило, усугубляется поучительными высказываниями, приготовленными для определенной группы верующих. Они составляют группу высказываний Церкви научающей. Приведенный перечень не исчерпывает всех возможных расслоений религиозного языка. Функциональная точка зрения позволяет выделить такие его варианты, которые делают возможным рассмотрение религии как предмета исследования или размышления. Эта группа вариантов охватывает язык теоретический, апологетический, юридический и деловой (подробнее см.: Wierusz Kowalski 1973: 9). На этом фоне отдельную группу образуют такие варианты религиозного языка, как язык катехизический (обучения) и гомилетический (поучения) (Wierusz Kowalski 1973). Они показывают состояние религиозного сознания участников определенных религиозных ситуаций и трактуются некоторыми авторами как составные части обиходного религиозного языка (Chrzanowski 1995: 85).

В другой трактовке расслоение религиозного языка охватывает: основ­ной религиозный язык, т.е. язык Откровения и молитвы, и теологию, как "язык интерпретации основной передачи традиции” (Kłoczowski 1995: 8).

Вопрос о статусе религиозного языка, о его детерминантах и месте в системе вариантов определенного этнического языка не нашел до сих пор существенного отражения в лингвистических исследованиях. Польские лингвисты занимались прежде всего характеристикой роли языка в религиозной жизни, развитием лексики, связанной со сферой сакрума. Тексты религиозного содержания описывались как свидетельство функци­ональных возможностей языка в прошлом (библиографию см.: Makuchowska 1995). Только в последние годы расширяется сфера исследований избранных типов религиозных высказываний, в особенности гомилетических текстов.

В славянской стилистике попытка уточнения понятия "религиозный стиль” предпринимается Й.Мистриком (1992). Он помещает религиозный стиль в группе субъективных стилей, подчеркивая его близость к худо­жественному и ораторскому стилям. В числе стилеобразующих факторов, определяющих форму религиозных высказываний, словацкий исследо­ватель называет: 1) книжную риторичность, наблюдаемую в библейских текстах, гомилетике и других составных частях литургии, 2) диалогичность - в молитве идет диалог человека с Богом, а в рамках культа диалог священника с Богом или с верными, 3) участие внеязыковых средств выражения, 4) предмет богослужения, 5) эстетическое измерение рели­гиозного акта (Mistrik 1992: 83).

В числе типичных для религиозного языка стилистических средств называются специальная лексика и грамматические средства - морфоло­гические и синтаксические: наличие вокативных и императивных форм, преобладание превосходной степени и т.д. Религиозный стиль в трактовке этого исследователя характеризуется гимничностью, эмоциональностью, пафосом и помпезностью (Mistrik 1992: 82).

Описывая зачатки формирования религиозного стиля в польском языке, я предлагала свести это понятие к культовым текстам из-за стилистической дифференциации высказываний, связанных с религиозной сферой ком­муникации (Wojtak 1992: 90). Основным жанром так понимаемого стиля я признала молитву, а в числе его детерминантов назвала: 1) формульность, свя­зан­ную с существованием композиционных формул, 2) повтор как прин­цип организации тектса, 3) специальную лексику, позволяющую выразить свойственное религиозному стилю видение мира, с признанием примата са­кральной сферы, и устанавливающую форму соотношения человека с ней.

Итак, вопрос о сущности и трактовке религиозного стиля в рамках лингвистической стилистики остается открытым.

Молитва как религиозное высказывание. Типы молитв

Трудно ответить на вопрос, что такое молитва. С философской и бого­слов­ской точки зрения молитва представляется "самым совершенным рели­гиозным актом, диалогом, разговором с Богом” (Zdybicka 1984: 156). "В молитве как речи, - подчеркивает Б. Вельте (1995: 20), - человек говорит к Богу и с Богом. Человек называет Бога и высказывает самого себя”. Авто­ном­­­ная ценность религиозного диалога связывается при этом с тремя основными типами позиции молящегося человека: религиозного ожидания (надежды), религиозного понимания (веры), преданности (любви) (Węclaw­ski 1995: 98-107, ср. также Zdybicka 1984; Welte 1995; Nédoncelle 1995).

В Катехизисе молитве дается определение, согласно которому "молитва является возношением души к Богу или направленной к Нему просьбой об определенных благах” (ККК 1994: 575). В конденсированной формуле, предложенной 3.Здыбицкой (Zdybicka 1984: 158), сущность молитвы проявляется в том, что, будучи диалогом, она является словом и просьбой.

Если ограничиться христианской молитвой, то можно выделить три формы ее существования, закрепленные в традиции (ККК 1994: 607): 1) устную молитву, приобретающую форму через слова, произносимые вслух или в мыслях, 2) размышление, 3) созерцание, которое является даром, выслушиванием Божьего Слова" (ККК 1994: 610).

В трактовке Т.Венцлавского (Węclawski 1995: 108) обозначаются три формы широко понимаемого молитвенного языка, или языковые границы молитвы, по определению автора: молчание, внешняя или внутренняя импровизация и молитва по установленному тексту, общая для многих людей. "Формы молитвы, - отмечает кратко М. Недонселль (Nédoncelle 1995:142), - помещаются в пространстве от молитвы устной и стереотипной до молчаливой и свободной”.

Исследователи религии относят молитву к группе сакральных (культовых) текстов, рядом с такими формами высказываний, как инъюн­кция, т.е. приказание типа ldź precz szatanie; Przyjdź Panie Jezu, рекон­струкция мифа и акламация (Wierusz Kowalski 1973: 100).

Учитывая филологическую точку зрения и рассматривая молитву как тип культового высказывания с определенной структурой и иллокуционным потенциалом, можно предложить следующую типологию:

а) молитва установления (общая) вместе с различными формами молитвы литургической, а также близких к ней разнородных молитвенных форм, представленных в молитвенниках (ср. Nadolski 1989а, 1992);

б) молитва частная (Zdybicka 1984: 157), личная, которая может принимать форму "вотивного”, т.е. специального благодарственного текста (см. Kowalski 1993, 1994) или поэтического текста (см., например, Kułakowska 1996). Предметом описания в настоящем исследовании будет литургическая молитва, в частности, ее наиболее устойчивые формы, а также те типы установленных молитв, которые рекомендуются молитвенниками верующим как форма диалога с Богом.