- Значит, нас выгнать, да? - дрожащим голосом сказал Владик. - А вот сейчас я что-то вам не скажу, и вся ваша засада сорвется!
- И что ты такого можешь сказать? - подозрительно посмотрел на него Михалыч.
- Ты что-то скрываешь? - Я-то ничего не скрываю, а вот вы обо всем подумали?
Саша закрыл глаза. Если дети в этом доме уже учат взрослых жить, может и не стоило бы Натусе рожать?
- Обо всем, - неуверенно сказал Михалыч. Он вообще никогда ни в чем не был уверен в этом доме.
- Ну, смотрите, раз вы все знаете.
- Владик, - строго закричала тетя Ася. - Не смей ничего утаивать! Речь идет и жизни и смерти!
Клеопатра Апполинариевна все же содрогнулась при этих словах. Она не возражала против смертельной опасности, но при условии, что о смерти не говорят вслух.
- Я ничего не утаиваю, - огрызнулся Владик. - Я просто думаю.
- А я, значит, не думаю, - спокойно сказал Михалыч.
- Может, вы и думаете, но спорим, вы не думаете того, что я думаю, и если вдруг вы этого не думаете, то засада может сорваться из-за того, что я думаю.
Все изумленно замолчали. Михалыч пытался переварить его слова, но так и не разобрался, то ли Владик о чем-то не думает, то ли он сам.
- Ты сам-то понял, что сказал? - осведомился Саша.
- Я-то понял. Но если мои советы не нужны, я не буду вмешиваться в разговоры взрослых, пожалуйста.
Владик принял вид послушного ребенка и принялся кушать салат, не глядя на Михалыча. Михалыч, напротив, не сводил с него выжидательный взгляд.
- Так о чем ты хотел сказать? - не выдержал он.
- Мне говорить? - уточнил Владик.
- Ну?
- Так вы просите?
- Владик, ты большой нахал, - грозно сказала Натуся. - Категорически!
- Я просто спрашиваю, вдруг он обидится, - объяснил Владик, кивнув в сторону Михалыча.
- Не обижусь, говори, - вздохнул Михалыч.
- Вы помните, почему я в окошко ночью выглянул?
- Рики зарычал, - вспомнил Михалыч. А..., ну собака, ... конечно!
- Что "конечно"? - строго спросил Владик.
- Мы ее из дома уберем. Возьмете ее с собой к Федотовне. Лешка собак любит.
- Он-то любит, а его мать не даст Рики в доме ночевать. А на улице мы его не оставляем. Он у нас домашний.
- Ну не знаю, - потерял терпение Михалыч. - Решайте эту проблему сами, но чтобы собаки в доме к вечеру не было. А то залает, когда он будет лезть, и спугнет.
Договорившись, что к восьми они с Костей засядут в доме, Михалыч распрощался.
- Как ты думаешь, Саша, про собаку он до меня подумал или после? - допытывался Владик.
- Тетя Ася, Рики нельзя к Лешке, они собак в дом точно не пускают, - беспокоилась Ирка. - И вообще, зачем нам к нему ночевать идти? Может быть, мы вам понадобимся. Дом-то большой, что же нам, спрятаться негде?
В душе тетя Ася была с ней согласна, - ей было спокойнее, когда дети рядом. Но с Рики надо было что-то делать. Решено было посмотреть, слышен ли его лай из подвала. Тетя Ася спустилась с ним вниз, поручив Саше залезть в окно. Они просидели там полчаса, в то время как Саша старательно стучал в дверь, влезал и вылезал в окно и кричал не своим голосом. Но Рики решительно не хотел лаять. Он сидел у двери, приветливо стуча о пол хвостом, и оглядывался на тетю Асю, недоумевая, зачем он должен сидеть здесь, когда Саша затеял наверху такую веселую игру.
Разочарованная тетя Ася вылезла с ним наверх, и Рики побежал к Саше, приглашая его поиграть еще. - Нет, мать, - отдуваясь, сказал Саша.
- Надо пригласить кого-нибудь чужого. Как это мы с тобой не подумали, что на своих лаять он не будет.
Ирку отправили к Лешке. Он очень удивился, узнав, что его просят залезть в чужое окно.
- Сама, что ли не можешь залезть, если вы ключ потеряли?
- Ничего мы не теряли. Мы просто хотим посмотреть, будет Рики лаять, если ты полезешь в окно, или нет.
Лешка вытаращил на нее глаза.
- А зачем вам это?
- Саша дрессирует его по своему методу, я сама толком не знаю, - уклончиво ответила Ирка. На Лешку Рики тоже лаять не пожелал. Своих он узнавал даже из подвала.
Тетя Ася рассердилась:
- Долго нам еще в подвале сидеть?
- Ты Зинаиду Михайловну пригласи, - предложила Ирка. - А я с ним в подвале посижу.
Рики на нее обязательно залает - он ее терпеть не может.
- Эту самогонщицу? - возмутилась тетя Ася. - Ни за что! Мало того, что она свою водку продавала, и всех алкашей к себе привадила, так еще и врала, что она тут ни при чем. Как будто бутылки у нее на деревьях растут.
- А может, и правда не она продавала, - стараясь не рассмеяться, предположила Ирка.
- Как это не она?! От нее все с водкой возвращались.
- А может, кто-то у нее во дворе продавал?
- Ну, это уже совсем глупости. Не буду я ее приглашать, - воспротивилась тетя Ася.
Броня предложил запереть там Рики одного.
- Когда ему надоест сидеть, он залает, - сказал он.
Вырывающийся Рики был заперт в подвале.
- Не обижайся, Рикуленька, - уговаривал его Владик, - ты полай, и мы тебя выпустим.
Лаять Рики сегодня никак не желал. Тетя Ася сидела в комнате Клеопатры Апполинариевны, прислушиваясь, но слышала лишь голоса ребят:
- Рики, голос! - кричал Броня.
- Рики, ну полай, что тебе стоит, - умолял Владик.
- Ну и сиди там, пока не залаешь, - пригрозила Ирка. - Пошли отсюда, ребята.
Они сделали вид, что уходят, громко топая ногами, но услышали лишь жалобный вой и царапанье в дверь.
- Я не могу больше выносить это издевательство над животным! - жалость у Ирки, как всегда, взяла верх над разумной необходимостью. Она шагнула обратно к двери, и тут, наконец, раздался стук в дверь, за которым последовал истошный лай Рики.
- Ай, умничка, ай, молодец, - приговаривал Владик, обнимая выпущенного из заточения Рики, который скакал вокруг ребят и громко жаловался. Стук в дверь продолжался, и тетя Ася поспешила к двери.
- Он так и не лаял? - спросила она у детей на ходу.
- Лаял, еще как, а ты, значит, не слышала?
- Слава богу, - сказала тетя Ася, - теперь думайте, кто с ним будет ночью спать в подвале.
- Да откроет кто-нибудь, наконец, дверь, - высунулась с кухни Натуся.
- Уже иду, - закричала тетя Ася и бросилась к двери. За ней стоял сердитый Костя.
- Что такое, стучу, стучу, и все не открывают, - ворчал он.
- Костенька, здравствуйте, а мы вас к вечеру ждали, - вышла к нему Клеопатра Апполинариевна.
Навстречу Косте вышел одетый в черные брюки и белую рубашку Саша.
- Мать, я поехал к клиенту, - сказал он, - а Костя пока с вами побудет.
- Санька! - ахнула тетя Ася. - Ты точно вернешься?
- Оставишь вас тут одних, - проворчал на ходу Саша. - И чтобы до моего возвращения никаких новых историй, - крикнул он уже от калитки.
- Привет, коллега, - поздоровался Костя с Владиком. Довольный Владик тут же потащил его рассматривать проекционный фонарь, а тетя Ася решила пока посидеть за компьютером. Ожидание становилось невыносимым, и это привычное нудное занятие создавало иллюзию обычного дня.
Постепенно она втянулась и перестала замечать, как Натуся с Иркой лепят пельмени, а Владик с Костей, расположившись на ковре позади нее, разобрали и снова собрали проекционный фонарь, поставили в него свечку и, вложив в него картинку с красивой барышней, получили вполне сносное изображение на белой простыне. Оно было хорошим, вероятно, оттого, что простыня была английская, стоимостью примерно в тети Асин ноутбук. Владик прикрепил ее к деревянной стене толстыми гвоздями, проделав в ней изрядные дырки, но, поскольку тетя Ася этого не видела, спокойствие ее было не нарушено.
- Пельмени стынут. - позвала из кухни Натуся, но увлекшаяся переводчица только досадливо мотнула головой. Клеопатра Апполинариевна принесла тарелку с дымящимися пельменями и поставила у ноутбука, но тетя Ася даже не взглянула на нее.
"Да, я твоя", - бормотала у компьютера тетя Ася, - "и это навсегда!".
- Тьфу, какая гадость. Натуся, кажется, я книгу закончила
- Лучше бы ты свою написала, - услышала она из прихожей голос вернувшегося Саши. - Где упитанный телец? Кто нас сегодня кормит?
- У тебя сегодня лечебное голодание, - вышла из кухни Натуся.
- Как это?! - ринулся на кухню Саша.
- Тетя Ася, я с ним все-таки разведусь, - пожаловалась его супруга. - Он меня даже не поцеловал, только о еде и думает.
- Не разводись, Натуся, - попросила тетя Ася. - Иначе мне пироги каждый день печь придется.
| 