Прежде в России было принято пышно и торжественно отмечать день Ангела, или именины. День рождения отмечался скромно. Связано это с тем, что для наших предков дню духовного рождения, когда ребенок окрещен и получал имя своего ангела-покровителя, чья память отмечалась в день крещения или ближайшие дни, придавалось большее значение, чем дню рождения физического. Крестившиеся во взрослом возрасте выбирали себе имя по собственному желанию, но обязательно по святцам.
Народная мудрость гласит: С именем - Иван, а без имени - болван. Или: Без вымени овца - баран, корова без клички - мясо. Это в просторечьи. А если торжественно, то:
Нет меж живущих людей, да и не может
и быть, безымянных:
В первый же миг порождении каждый,
убогий и знатный,
Имя, как сладостный дар, от родимых
своих получает...
Так сказал Гомер. А вот откуда пришли в Россию имена, и всегда ли они были "сладостным даром"?
Главные гости - кум, кума и бабка-повитуха. Их сажали за стол и угощали приготовленной для них закуской и чаем, а хозяин дома тем временем шел приглашать родных и друзей "к младенцу на хлеб, на соль кашу есть".
Стол в крестины накрывался празднично.
В России крещение происходило чаще всего на восьмой, а иногда - и на сороковой день, т. к. эти числа напоминали о событиях в младенческой жизни Иисуса -обрезании и сретении.
Одно из главных таинств, означающее принятие человека в лоно Христианской Церкви, и первое таинство в жизни христианина, когда "верующий при троекратном погружении тела в воду с призыванием Отца, Сына и Святого Духа умирает для жизни плотской, греховной и возрождается от Духа Святого в жизнь духовную, святую".
Таинствами в христианстве именуются обрядовые или культовые действия (церковные молитвы и священные действия), с помощью которых, поучению Церкви, "под видимым образом сообщается верующим невидимая благодать божия".
"Послушай, Зин, не трогай шурина. Какой ни есть, а он - родня", - поется в популярной песне В. Высоцкого. А вот, что за родня - шурин, знает не каждый. К сожалению, теперь, когда семьи далеко не так велики и патриархально прочны, как прежде, категории семейного родства частично утратили свое значение, и определение его зачастую затруднительно. Мы порой не знаем, как назвать нашего родственника, и вынуждены в разговоре прибегать к словесным нагромождениям.
"Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, чем меньше людей знают о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притворяться незнающими, никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была какая-то общая забота, смягченность сердца и сознание чего-то великого, непостижимого, совершающегося в данную минуту". (Л. Толстой. "Война и мир".)
Мы привыкли считать Первомай общественно-политическим праздником с демонстрациями, флагами, транспарантами - и только. Впервые Рабочий праздник, День Международной солидарности трудящихся отмечался в Европе в 1890 г. (В Российской империи: в Варшаве - в 1890 г., в Петербурге - в 1891 г.). Резолюция о праздновании Первомая была принята I конгрессом 2-го Интернационала, собравшимся в Париже в день столетия Французской революции 14 июля 1889 г. Однако существовал значительно раньше и "другой" Первомай. В романе И. А. Гончарова "Обломов" (1859 г.) читаем: "Пришли разные праздники. Троица, Семик, первое мая - все это ознаменовалось березками, ветками; в роще пили чай". О чем же это рассказывает писатель?
