Нам хотелось бы рассказать вам о том, что http://pokupkivinternete.ru/internet-magaziny-rossii/article/57019 предлагает своим гостям множество видов бытовой техники. Все, что необходимо современным хозяевам домов и квартир, представлено здесь. Вы найдете современные марки, доступные цены, выгодные предложения, огромный ассортимент. Возросший в последнее время значительный интерес к проблемам реализации прав личности, места человека и гражданина в системе общественных отношений во многом в своей основе имеет обширный теоретический опыт прошлого. Законотворческая деятельность, в том числе и в области составления Основного закона, несомненно, должна опираться на теоретические конструкции, понятия, категории и даже целые учения (в первую очередь, политико-юридического свойства) мыслителей, идеи которых во многом искусственно оказались за рамками общественного сознания.

Обращение к забытым прежде и ныне возрождаемым идеям разделения властей, правового государства, естественных и неотчуждаемых прав человека делается в целях органического и практического включения их в различные правовые институты и законодательные акты. Идеи прошлого уже сейчас нашли практическое воплощение в конституциях цивилизованных стран. "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью в Республике Башкортостан”, -  провозглашено в Основном законе. Называл себя "сыном свободы” и подчеркивал: "Я основал свое дело на свободе” - один из крупных русских религиозных философов XX века Н.А.Бердяев ¹.

Тема свободы рефреном звучит во всей социальной  философии Бердяева. И эта тема, и вопросы права и государства освещаются Бердяевым с позиций разработанной им оригинальной философской концепции "христианского персонализма (от лат. persona - личность), теистического направления современной философии, признающего личность первичной творческой реальностью и высшей духовной ценностью, а весь мир проявлением творческой активности верховной личности – бога” ².

Взгляды Бердяева в течение жизни претерпели значительную эволюцию. В молодые годы он находился под влиянием марксизма и за пропаганду социализма был сослан в Вологодскую губернию. Затем он переходит на религиозные позиции и вместе с Д.С.Мережковским, В.В.Розановым и др. становится одним из активных участников русского общественно-религиозного движения начала XX в. Но и после отхода от марксизма Бердяев продолжал признавать "правду социализма” в своей христианско-персоналистской интерпретации. Этих позиций он придерживался и в эмиграции после высылки его из страны в 1922 г. вместе с большой группой деятелей русской культуры по указанию главы большевистского правительства В.И.Ленина. До 1924 г. Бердяев жил в Берлине, затем переехал в Париж, где прожил до конца своих дней.

Отмечая в себе противоречивое сочетание "аристократического понимания личности, свободы и творчества и социалистического требования утверждения достоинства каждого человека”, Бердяев писал: "Мне одинаково близки Ницше и Лев Толстой. Я очень ценю К.Маркса, но также Ж.де Местра и К.Леонтьева, мне близок и мною любим Я.Беме, но также близок Кант” ³.

Первой работой, в которой были развернуто изложены его религиозно-философские взгляды, была книга под названием "Новое религиозное сознание и общественность”, вышедшая в Петербурге в 1907 г. В главе "Государство” этой книги представлены  его воззрения на государственно-политические институты, власть и общественный порядок современного ему общества. Отношение Бердяева к государству менялось. Например, остроумная апология государства имеет место в книге "Философия неравенства” (Берлин, 1923). На сопоставлении этих двух работ Бердяева попробуем раскрыть его понимание государства.

В первой работе, отрицая государство как институт, глубоко враждебный началу человеческой природы, Бердяев, по сути, отвергал не идею государства, а лишь его определенное историческое воплощение -государство "Кесаря”: "В словах Христа, в Его разделении на "Божье” и "Кесарево” сказался дуализм нового христианского сознания и старого языческого государства. Человеческая ограниченность возвела этот дуализм в закон, христианство в истории, вместо того, чтобы преодолеть этот дуализм, "кесареву” общественность превратить в "Божью” подчинилось "Кесарю”, отреклось от "Божьего” на земле” ⁴ .

Бердяев вынужден признать, что, несмотря на "языческое” происхождение, государство всегда представляет собой смесь доброго со злым: "Языческая Римская империя в культурной и всемирной форме утвердила идею государственного абсолютизма и обоготворила всех кесарей-зверей, уподоблявших себя богам. Зачатки государственности, рожденные в крови и насилиях, имевшие первоначальной своей положительной миссией борьбу с первобытным хаосом и зверством, обладают тенденцией разрастаться, превращаться из средства в цель, из начала подчиненного и условного в начало абсолютное и высшее, имеют своим притягательным пределом "всемирное соединение”⁵. Государство необходимо потому, что "нельзя отдать культуру с ее высшими ценностями на растерзание звериных инстинктов хаотической стихии”.

По мнению Бердяева, государство есть начало особое, отвлеченное, насильственное, ничему не подчиненное и все себе подчиняющее: "Зла и безбожна не просто всякая государственность в смысле организации общественного порядка и системы управления, а государство абсолютное и отвлеченное, т.е. суверенное, себе присваивающее полноту власти, ничем высшим не желающее себя ограничить и ничему высшему себя подчинить”. Это "суверенная, неограниченная и самодовлеющая государственность во всех ее исторических формах есть результат "обоготворения воли человеческой, одного, многих и всех, подмена абсолютной божеской волн относительной волей человеческой” ⁶ .

Бердяев не ограничивается критикой какой-либо одной формы власти. Критикуя всякую форму правления, всякую государственность, отвергая государство как воплощение духа Великого Инквизитора (в легенде Достоевского из романа "Братья Карамазовы”), Бердяев отмечал:  "Государство абсолютно самодержавное, и государство либеральное, и государство социалистическое… все они одинаково продукты неограниченного человековластия: власти одного в государстве самодержавном, власти многих - в либеральном, власти всех    (народовластия)  -  в социалистическом”⁷ .

Философ весьма прозорливо сумел разглядеть опасность, которая исходит "для человеческой личности и мира” от замены одного абсолютизма (самодержавия) на другой абсолютизм (народа). Если свободу личности человека поставить в зависимость от народной воли и народной власти, то это значило бы отдать человеческую личность и все права ее во власть случайной, относительной, субъективной человеческой воли, которая может захотеть свободы и права, а может и не захотеть.

Гарантом социальной свободы выступают в теории Бердяева естественные, неотчуждаемые права человека, источником которых является не человеческая воля, не государство, а объективное и высшее начало - Бог: "Только абсолютный, внегосударственный и внечеловеческий источник прав человека делает эти права безусловными и неотъемлемыми, только божественное оправдание абсолютного значения всякой личности делает невозможным превращение ее в средство”⁸ .

Как уже указывалось выше, в другой своей работе - "Философия неравенства” Бердяев выступает в отношении государства с апологетических позиций. Он пишет: "Грешное человечество не может жить вне государства, вне онтологических основ власти. Оно должно быть подчинено закону, должно исполнить закон. Отмена закона, государства для человечества, пораженного грехом, есть возвращение к звериному состоянию. Государство есть соединяющая, упорядывающая и организующая онтологическая сила, преломленная во тьме и грехе. Принуждающая и насилующая природа государства сама по себе не есть зло, но она связана со злом, есть последствия зла и реакция на зло”⁹ . В апологетике государства Бердяев идет еще дальше и противопоставляет его обществу: "Поистине, государство менее деспотично, чем общество, возомнившее себя государством. Государство, как объективное начало, не утверждает, что ему целиком принадлежит человек, оно претендует лишь на часть человека. Общество же человеческое, произвольно создаваемое людьми, не знает границ своим притязаниям, оно готово забрать человека целиком. Государство спасает человека от коллективизма, поглощающего личность. В этом одна из миссий государства...” ¹⁰.

И далее Бердяев обосновывает   свое понимание теократичности существующих основ: "Существование государства в мире имеет положительный религиозный смысл и оправдание. Но недопустимо обоготворение государства, недопустимо превращение его в абсолют, недопустимо воздаяние ему божеских почестей. Абсолютный империализм есть антихристова ложь. Государство не должно быть самодержавным, неограниченным, неподчиненным никаким высшим, сверхгосударсгвенным началам... Государство имеет религиозную основу и разложение этой религиозной основы подвергает его опасности разложения” ¹¹ .

Государство, по версии христианского персонализма, было создано в грешном мире актом насилия, и оно лишь терпимо Богом. В силу своего нехристианского происхождения и нехристианской сущности, несвященного и неблагодатного характера государство (царство Кесаря) находится в трагическом конфликте и борьбе с личностью, свободой, царством Духа. Трагизм этот состоит, по Бердяеву, в том, что, с одной стороны, личность не может в этом грешном мире объективизации жить без государства и поэтому признает его некоторую ценность и готова действовать в нем, неся жертвы. С другой стороны, личность неизбежно восстает против государства, этого "холодного чудовища” ¹² , которое давит всякое личное существование.

Любое государство, если оно не имеет тоталитарных претензий, должно лишь признать свободу человеческой личности, которая изначально принадлежит человеку как духовному существу, а не дана ему какой-то внешней властью. "Эта основная истина о свободе, - отмечает Бердяев, - находила свое отражение в учении о естественном праве, о правах человека, не зависящих от государства, о свободе не только как свободе в обществе, но и свободе от общества, безграничного в своих притязаниях” ¹³

Оставаясь религиозным философом, в полном соответствии основными принципами своей философии свободного духа, Бердяев трактует неотчуждаемые права человека как именно духовные, а не естественные права. "Учение о естественном праве, которое признавало права человека независимо от политических прав, установленных государством, - отмечает он,   делало теоретическую ошибку, которая свойственна незрелой метафизике того времени. В действительности неотъемлемые права человека  устанавливающие  границы власти общества над человеком, определяются не природой, а духом. Это духовные права, а не естественные права, природа никаких прав не устанавливает, Такую же ошибку делали, когда совершали революцию во имя природы; ее можно делать только во имя духа, природа же, т.е. присущий человеку инстинкт, создавала лишь новые формы рабства” ¹⁴ .

Под правом в философии Бердяева имеются в виду лишь духовные неотчуждаемые права человека    "субъективные права человеческой личности”, свобода духа, свобода совести, свобода мысли и слова. Эти неотчуждаемые субъективные права и свободы он называет  также "идеальным правом”.

Соотношение права и закона предстает у Бердяева как соотношение "идеального права” (т.е. духовных, неотчуждаемых, субъективных прав человека) и принудительного закона. "Принуждающий” (принудительный) закон стоит на страже государства, которое располагает силовыми методами, противными и противоположными свободе.

В философско-правовых трактовках Бердяева право и закон - непримиримые противоположности, так что возможность правового закона здесь в принципе исключена. "Право как орган и орудие государства, как фактическое выражение его неограниченной власти”, - пишет он, - есть слишком часто ложь и обман - это законность, полезная для некоторых человеческих существ, но далекая и противная закону Божьему. Право есть свобода, государство - насилие, право  - голос Божий в личности, государство - безлично и безбожно”^16.

Бердяев резко критикует государство, обвиняет его в нарушении свободы и права, изобличает абстрактно-всеобщий, отрешенный от личности характер государства и закона: "Государство не знает тайны индивидуального, оно знает лишь общее и отвлеченное. И личность для него есть общее... Государство еще может признать отвлеченное субъектное право человека и гражданина, да и то неохотно, но никогда не признает индивидуальных, неповторимых, единичных, качественно своеобразных прав отдельной личности с ее индивидуальной судьбой” ¹⁷ .

Бердяев не верит в возможность существования правового государства и отвергает равенство как условие и принцип его успешного бытия. Апологии неравенства, как указывалось выше, посвящена его работа "Философия неравенства”, где он, в частности, утверждает: "Неравенство есть условие развития культуры. Это - аксиома... И в царстве Божьем будет неравенство. С неравенством связано всякое бытие... И во имя свободы творчества, во имя цвета жизни, во имя высших качеств должно быть оправдано неравенство”¹⁸. У Бердяева, как и у других выдающихся мыслителей не только прошлого, но и настоящего, не преодолены противоречия между равенством и справедливостью, правдой и справедливостью. "Свобода, - пишет он, - есть гораздо более изначальное, чем справедливость. Прежде всего справедливость - юстиция есть совсем не христианская идея, это идея законническая и безблагодатная. Христианство явило не идею справедливости, а идею правды. Чудное русское слово "правда”, которое не имеет соответствующего выражения на других языках. Насильственное осуществление правды - справедливость во что бы то ни стало, может быть очень неблагоприятно для свободы, как и утверждение формальной свободы может порождать величайшие несправедливости”.¹⁹

Все же Бердяев оставляет за законом роль регулятора социальных отношений и признает положительное значение его в защите личности в этом грешном и бесправном мире. "И мы, - пишет он, - стоим перед следующим парадоксом: закон не знает живой, конкретной, индивидуально неповторимой личности, не проникает в ее интимную жизнь, но закон охраняет эту личность от посягательства и насилия со стороны других личностей, охраняет независимо от того, каково направление и духовное состояние других личностей, в этом великая вечная правда закона, правда права. И христианство должно признать эту правду.Нельзя отменить закон и ждать осуществления любви” ²⁰ .

Бердяев различает два типа учений об отношении между правом и государством. Первый тип, преобладающий и на практике, он называет "государственным позитивизмом”. Здесь государство трактуется как источник права и суверенная власть, санкционирующая и распределяющая права. Здесь государство превалирует, доминирует над правом, является приоритетным. К этому типу Бердяев относил всякое абсолютистское государство    (самодержавное,    демократическое    и    будущее социалистическое), где право подчиняется государству.

Противоположный тип учений признает "абсолютность права и относительность государства: право имеет своим источником не то или иное положительное государство, а трансцендентную природу личности, волю сверхчеловеческую. Не право нуждается в санкции государства, а государство должно быть санкционировано, судимо правом, подчинено праву, растворено в праве” ²¹.

Но человечеству еще далеко до совершенства, и поэтому ориентирование идей господства права в плоскость практической реализации исключено. "Правовое государство , - замечает философ, - вещь очень относительная. Права и свободы человека безмерно глубже, чем, например, всеобщее избирательное право, парламентский строй и т. п., в них есть священная основа” ²² .

Отстаиваемая и защищаемая Бердяевым правда христианского персонализма (в том числе - свободы личности и ее неотчуждаемых прав) в ее негативном отношении к закону и государству идентична во многих моментах с "правдой” анархизма и нигилизма. Бердяев постоянно открещивался от такого толкования его философии, и нередко сам критиковал подобные воззрения и отмечал, что "отвержение государства как зла и неправды не есть отрицание всякой системы управления, всякой системы организации и гармонизации жизни во имя  положительных начал” ²³ . Но наряду со злом анархии Бердяев прямо признавал правду анархизма. "В анархизме, - писал он, - есть доля правды”. Правда анархизма, по Бердяеву, состоит в его непримиримости к грешному и несправедливому миру, в том, что совершенную жизнь, Царство Божье, можно мыслить лишь анархически ²⁴.

Несмотря на религиозное, в целом, мировоззрение (христианский персонализм), Бердяев, несомненно, сделал существенный прорыв в деле разрушения тоталитарного мышления в сторону высвобождения мира человека, по-своему подняв многие проблемы ограждения естественных и неотъемлемых прав человека от государственного произвола, в какой бы форме он ни выступал. Как отмечают в своем исследовании М.А.Маслин и А.Л.Андреев, даже такой высококвалифицированный историк, как Ф.Коплтон, считал Бердяева крупным метафизиком, относя его наряду с А.И.Герценом и В.И.Лениным к числу трех наиболее крупных философов России. "Общеевропейское значение философии Бердяева, по Коплтону, состоит в его "критике всех форм тоталитаризма, в неустанной защите свободы, в его подчеркивании примата духовных ценностей, антропоцентрическом подходе, персонализме, поиске смысла человеческой жизни и истории”²⁵.