Вначале октября 1949 года я, старший лейтенант Советской Армии, выпускник Военного института иностранных языков, прибыл в штаб Группы советских оккупационных войск в Германии для прохождения дальнейшей службы. Бывшему летчику, сменившему профессию в результате ранения во время штурмовки войск противника, новая специальность далась сравнительно легко, и назначение переводчиком-референтом в отдел внешних сношений не вызвало огорчения.
Опираясь
на положение о непрерывности нормализационных процессов, можно вместе с тем
указать на отдельные формы нормативных изменений, к числу которых относятся:
изменения в характере и степени стабильности нормативных реализаций; изменения
в соотношении разных видов норм в рамках литературного языка; изменения в
задачах и формах кодификации норм. Рассмотрим в первую очередь изменения в характере нормативных реализаций.
Важным
моментом для общей оценки исторической стороны нормы является положение о
непрерывности нормализационных процессов [21; 40], которое опирается на идею
непрерывности развития языка в структурном плане (изменения в его строевой
организации), а также в нормативном (изменения в традиционных формах реализации
этой структуры) и функциональном (изменения в общественных функциях
литературного языка) аспектах. Вместе с тем необходимо отметить различную
интенсивность нормализации в разных сферах использования языка, что находит
свое отражение в неравномерном выявлении соответствующих процессов в языке
отдельных видов и жанров письменности. «Интенсивность и строгость нормализации
неоднородны в разных типах или стилях литературного языка»,— пишет В. В.
Виноградов, характеризуя положение, наблюдающееся на материале славянских
литературных языков [13, 57] (ср. также на немецком материале [64; 65]).
Формирующиеся
литературные нормы обычно имеют некоторую территориальную основу, а также
известную социальную и функциональную базу (язык определенных видов
письменности или сфер устного общения, носителями которого являются те или иные
общественные слои). Однако, как уже отмечалось выше, литературная норма редко
полностью совпадает с каким-либо территориальным или социальным узусом.
Определяя
специфику литературной нормы на основе более широкого и общего понятия языковой
нормы, следует еще раз подчеркнуть, что для национального литературного языка
характерно усиление устойчивости, стабильности норм40,
а также увеличение их избирательности и дифференцированности (нормы устной и
письменной форм литературного языка, нормы разных функциональных разновидностей
литературного языка).
40 Заметим, что одним
из проявлений общей тенденции к устойчивости литературных норм является, по
существу, и тенденция к их территориальному единству, она особенно отчетливо
выступает при их сопоставлении с «нормами» обиходно-разговорного языка и
диалекта [30, 556].
Помимо
внутренних признаков, носящих преимущественно потенциальный характер,
литературная норма характеризуется и со стороны ее внешних, социальных свойств.
По
сравнению с нормами других языковых идиомов нормы литературного языка должны
быть охарактеризованы не только как относительно стабильный, но и как значительно
более сложный и сильнее дифференцированный комплекс языковых средств [77].
Данный признак литературных норм, определяющийся сложной функциональной структурой
развитого литературного национального языка, разнообразием сфер и форм его
использования, неоднократно подчеркивался как чешскими (см. [21, 340]), так и
русскими лингвистами28.
28 Ср., например,
понятие «системы» норм у В. В. Виноградова [14], В. Г. Костомарова и А. А.
Леонтьева [41]; сложность и расчлененность литературных норм в зависимости от
сфер и форм общения подчеркивает в своем определении нормы и Ф. П. Филин [75]
(см. также [6; 79]).
Для
каждого современного литературного языка характерна не только определенная
степень устойчивости нормативных реализаций, но и некоторый набор вариантных
средств, допускающих известный выбор. Категория вариантности является тем самым
весьма существенной для характеристики литературной нор<567>мы (см. [12;
34; 71; 95] и др.), а диапазон вариантности в значительной мере характеризует
специфику норм разных литературных языков и служит основанием для выделения
отдельных исторических периодов в их развитии (ср. далее, стр. 584).
В
предыдущем разделе мы охарактеризовали языковую норму как совокупность
коллективных традиционных реализаций структурных потенций языковой системы. В
этом смысле норма свойственна любому языковому идиому. Вместе с тем можно
предположить, что специфический характер норм, связанный с теми или иными
особенностями реализации и функционирования конкрерной языковой системы,
определяет — наряду с другими признаками — своеобразие различных «форм
существования» языка. Одним из таких исторически сложившихся функциональных типов
является литературный язык, нормы которого должны, следовательно,
рассматриваться как частный случай языковых норм.
Двойственная
природа нормы обусловливает необходимость ее рассмотрения не только в
собственно языковом, но и в социально-историческом, т. е. «внешнем» по отношению
к самому языку аспекте20. К
данному аспекту — Г. В. Степанов обозначает его как «аксиологический» [67, 226]
— относятся разные формы осознания и оценки обществом объективно существующих
языковых норм.
20 Рассмотрение нормы
как социального явления составляет характерный признак отечественной традиции
(см. [33; 61; 63] и др.).
