Лингвокибернетика – наука, исследующая вопросы, связанные с отношением кибернетики к языку. Она занимает смежное положение между лингвистикой и кибернетикой. Возникновение последней связывают с появлением книги американского математика Норберта Винера «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине» (1948). Довольно быстро киберне­тика завоевала себе прочное место в ряду других наук. Ее можно сравнить, как ни странно, с растениеводством и животноводством. В самом деле, эти науки связаны с выведением новых сортов растений и новых пород животных. Кибернетика же связана с создани­ем компьютеров, которые в конечном счете предсталяют собою технические аналоги человека. Между растениеводством и животноводством, с одной стороны, и кибернетикой, с другой, имеется существенная разница. Она состоит в том, что кибернетика «выводит» искусственных людей (роботов) на материале физической материи, тогда как новые растения и животные выводятся на основе скрещивания живых растений и животных. Между прочим, в прошлом существовала «наука», которая стремилась выводить новые породы людей (!) на естественной основе. Ее назвали евгеникой. Кибернетика – физическая евгеника, т. е. наука о создании искусственных людей на физической основе. Создание искусственного человека предполагает моделирование искусственного интеллекта. Как только это было осознано, появилась потребность в соединении кибернетики с лингвистикой, поскольку искусственный интеллект представляет собою кибернетическую модель человеческого мышления, а оно осуществляется с помощью языка. Соединение усилий лингвистов и кибернетиков произошло приблизительно к концу 50-х годов. С этого момента перед лингвокибернетикой стоят две основные задачи: 1) создание программно-поисковых языков; 2) инженерное воплощение этих языков в принадлежность компьютера. В качестве основы для создания первых программно-поисковых языков в начале 60-х годов пытались использовать генеративную (порождающую) грамматику американского языковеда Н. Хомского. Эта грамматика была сориентирована не столько на деятельность человека, сколько на операции машины. Иначе говоря, в ее основе лежало уподобление говорящего компьютеру. Вот как любил выражаться автор этой грамматики: «Предположим, мы имеем машину, способную принимать одно из конечного числа различных внутренних состояний, и пусть эта машина при переходе из одного состояния в другое вырабатывает определенный.символ (скажем, английское слово)... Всякий язык, который может быть порожден такого рода машиной, мы назовем языком с конечным числом состояний; самое машину мы можем назвать грамматикой с конечным числом состояний» (Новое в лингвистике. – Вып. 2. – М., 1962. – С. 422—423). Под влиянием генеративной грамматики А. В. Гладкий и
И. А. Мельчук написали свою книгу «Элементы математической лингвистики» (М., 1967). В этой книге делалась попытка приспособить грамматику Н. Хомского к кибернетическим целям. Но эта попытка не имела успеха – генеративная грамматика оказалась не по плечу первым компьютерам. Инженерное воплощение в 60-х годах нашли более элементарные программно-поисковые языки—«Пусто-непусто», «Кристалл», «Бит» и т. п. Первые практические успехи лингвокибернетики позволили создать кафедры прикладной и математической лингвистики при некоторых университетах (у нас – при Московском и Ленинградском). Появились работы по математической лингвистике. Наибольшую известность приобрела книга Р. Г. Пиотровского,
К. Б. Бектаева, А. А. Пиотровского «Математическая лингвистика». В ней предпринята попытка математического описания языка. Свойства языка описываются в математических терминах. Но математическая терминология была выработана главным образом на материале изучения физических объектов. Вот почему язык – как объект культурологический – в целом не поддается математической интерпретации. В, настоящее время математические методы используются в языкознании в ограниченной мере. Дело также и в том, что математический аппарат сам по себе еще не дает возможности приращивать лингвистические знания. Он лишь перелагает на математический язык уже имеющиеся знания в этой области. Каковы виды лингвокибернетических машин? Мы можем подразделить компьютеры на четыре типа: КОМПЬЮТЕРЫ ВЕРБАЛЬНО- НЕВЕРБАЛЬНО- ВЕРБАЛЬНО- НЕВЕРБАЛЬНО-ЗВУКОВЫЕ ЗВУКОВЫЕ ЗРИТЕЛЬНЫЕ ЗРИТЕЛЬНЫЕ Рассмотрим каждый из этих типов лингвокибернети­ческих машин в отдельности. Вербально-звуковые компьютеры. Машины этого типа являются аналогами говорящего человека – в них используются программно-поисковые языки в словесной (вербальной) и звуковой (устной) формах. Примером такого рода компьютеров может служить машина «Программар», описанная в книге американского ученого Терри Винограда «Программа, понимающая естественный язык» (М., 1976). Эта машина в состоянии вести диалог с программистом и выполнять некоторые простые операции. Приведу отрывок из диалога данного компьютера с программистом в переводе с английского: — Подними большой красный кубик. — О'кэй (Действует). — Возьми пирамиду . – Я не понимаю, какую пирамиду вы имеете в виду. – Найди кубик, который находится выше, чем тот, что ты держишь, и поставь его в ящик. (Система действует). — Что содержится в ящике? — Голубая пирамида и голубой кубик. — Зачем ты освободил этот кубик? — Чтобы поставить его на большой зеленый куб... — Зачем ты это сделал? — Потому что вы просили меня об этом. Как видим, «Программар» подобен ребенку лет 4— 5. В настоящее время компьютеры повзрослели. Невербально-звуковые компьютеры. Данный тип лингвокибернетических машин использует «язык» в звуковой, но невербальной форме. Сюда относятся му­зыкальные компьютеры. Среди них есть и свои композиторы, и свои исполнители, и свои музыковеды. Разумеется, сочиняют, исполняют и анализируют музыку эти компьютеры по программам, составленным человеком. Вербально-зрительные компьютеры. Сюда относятся машины, способные переводить текст с одного языка на другой. Первый машинный перевод был осуществлен в США в 1954 г. (с русского на английский). В следующем году в СССР был произведен обратный перевод. В настоящее время машине доступны переводы достаточно больших технических текстов, однако художественные тексты ей оказываются не под силу. В чем дело? Основные трудности здесь связаны с омонимией и полисемией. Приведу в связи с этим такой пример. Президент Эйзенхауэр дал машине для перевода на русский английскую пословицу Out of sight, out of mind «С глаз долой, из сердца вон». Машина выдала: «Невидимый идиот». Пословицу The spirit is willing, but the flesh is weak «Дух силен, а плоть слаба» машина перевела: «Водка держится хорошо, а мясо испортилось». Невербально-зрительные компьютеры. Сюда относятся машины, которые используют зрительные символы. Эти символы, с одной стороны, представляют собою условные математические знаки, а с другой, сокращения слов. Такие символы используются в языках Бейсик, ФОРТРАН и т. п. Так, в Бейсике используются символы INPUT – оператор ввода с клавиатуры, FOR – оператор цикла, который позволяет машине выполнять определенные операции заданное число раз. Каждая машина этого типа предполагает работу с программистом, который задает машине программу, а затем в контакт с нею могут вступать другие люди – они должны выполнять требования, заложенные в программе. Этими людьми могут быть, например, учащиеся. Все современные лингвокибернетические устройства являются программными. Это значит, что они могут хранить, перерабатывать и выдавать информацию, которую в них вложил программист. Иначе говоря, современные компьютеры не могут создавать новой информации, увеличивать знания. Оптимистически настроенные кибернетики, тем не менее, считают, что в будущем могут быть созданы познающие компьютеры. К ним относится
А. В. Тимофеев. Он писал: «Говоря об интеллекте роботов, вряд ли можно сомневаться в том, что источником многих понятий и представлений для них послужил окружающий мир. Но, однажды постигнутые, эти понятия и представ­ления... могут начать развиваться и совершенно независимо (от человека. – В. Д.)» (Тимофеев А. В. Роботы и искусственный интеллект. – М., 1978.– С. 27).