Шерри Симон (Sherry Simon), канадская переводчица, занимается иссдованием гендерных проблем в теории и практике перевода. В своей книге "Gender in Translation: Cultural Identity and the Politics of Transmission" она поднимает вопросы взаимосвязи между культурными и гендерными категориями в процессе коммуникации и их отражении в переводческой практике. Автор также исследует, какое влияние оказали гендерные традиции на развитие переводческой практики в разных странах, ставит общетеоретические проблемы перевода в социолингвистическом диапозоне.
Ш.Симон проводит интересную аналогию между переводом и женщиной, так как всем известно, что перевод часто сравнивают с женщиной, потому что, как женщина, он такой же непоследовательный и, как женщина, менерный ("because they are necessarily defective all translations are reputed (fimales"). Перевод всегда был уделом женщины (если она хотела заниматься литературной деятельностью), поскольку, как женщина, сам перевод тоже занимает зависимое или вторичное положение по сравнению с автором (как правило, мужчиной). Таким образом, перевод, как было принято считать, женское занятие. И саму женщину и перевод всегда относили к одной и той же зависимой, подчиненной категории. Оригинал рассматривали как сильную генерирующую категорию (мужскую), а перевод - категория иторичная, зависимая от оригинала и подчиненная ему (и, следовательно, -женская).
Поскольку женщина исторически была исключена из сферы активной общественной деятельности и не могла заниматься самостоятельно чем-либо, включая и литературу, единственно, что ей было позволено делать, - это заниматься переводческой деятельностью, зависимой и подчиненной воле автора (мужчины) по определению. Вплоть до начала 20 века (и весь 19 в. включительно) перевод оставался ученической женской практикой, обслуживающей интересы авторов-мужчин, под руководством которых и осуществлялись переводы. (Так, например, Джорж Элиот сначала была известна как переводчица до того, как ее узнали как писателя). Женщины в основном занимались переводом религиозной литературы, при этом не обозначая своего авторства. Как только становилось известно, что автором перевода является женщина, книга изымалась из обращения и больше не переиздавалась. Очень большой вклад в перевод произведений русских писателей на английский язык внесла Констанс Гарнетт (Constance Garnett,, 1862-1942), которая перевела произведения Тургенева, Толстого, Достоевского, Чехова (всего более 60 томов). И таким образом англоязычный мир познакомился с произведениями русской литературы посредством ее переводов. В 1899 году она была отмечена премией Authors Awards за перевод Тургенева. Джозеф Конрад высоко оценил ее перевод: "She is in that work what a great musician is to a great composer - with something more, something greater. It is as if the interpreter had looked into the very mind of the Master and had a share in his inspiration".
Категория тендера не может быть самостоятельной идентично устанавливаемой функцией, тендер - это дискурсно производная конструкция, детерминируемая множеством факторов. Как только возникает проблема идентификации, переводчик преобразует тендерную функцию в социально-литературную плоскость.
Слияние тендерных исследований с переводоведением произошло в 80-ые годы двадцатого века. Что же объединяет эти направления? И феминистские исследования, и теория перевода ставят вопросы о причинах и способах определения категорий вторичности, оба направления представляют собой своеобразный инструмент критической оценки и понимания "различного", как эти отличия репрезентируются языком. И феминизм и переводоведение исследуют проблемы социальных, половых и исторических различий и их представлений в языке, а также способы их передачи в других языках. Какова степень лояльности или верности, которую
следует ожидать как от женщин, так и от переводчика относительно властно-иерархических структур.
Язык аккумулирует иерархические структуры значения, в недрах, которого и отражаются соответствующие концепты. Как и другие знаковые системы, язык не просто зеркально отражает реальность, он воздействует на нее. Перевод представляет собой процесс межлингвистического перехода (или переноса) - переводчик осуществляет коммуникацию, переписывает, трансформирует, изменяет текст с целью сделать его доступным для читателей на другом (втором) языке. Таким образом, переводчик пользуется языком как средством культурной интервенции, как средством преодоления доминирующих (властных) структур как на концептуальном уровне, так и на уровнях синтаксиса или фразеологии.
Сближение перевода с феминизмом происходит и на уровне метафорики, гак как перевод часто определяют через различные женские образы. Например, автор - это хозяин, а перевод - жилец, перевод сравним с красивой женщиной — если она красива, то неверна, если она верна, то чаще всего она безобразна. Другое метафорическое определение перевода восходит к Томасу Дранту (16 в,), переводчику Горация и одному из первых переводчиков Библии, который сравнивал перевод с захваченными в плен женщинами, которым остригают волосы и ногти, чтобы стереть все следы их внешней красоты, прежде чем взять их в жены.
Щ.Симон цитирует высказывание Лори Чамберлен (1992), которая отмечает следущее: "1 would agree that the reason translation is overcoded, so over regulated, is that it threatens to erase the difference between production and reproduction which is essential to the establishment of power".
Одной из важных проблем теории перевода является проблема определения эквивалентности значения в переводе и оригинале и таким образом проблема эквивалентности перевода в целом. По мнению Симон, понятие эквивалентности с точки зрения современного подхода не может представлять собой одно-однозначного соотношения. Процесс перевода - это
непрерывное порождение значений, подобно тому, как это происходит с другими формами письма.
Прямое взаимодействие с феминизмом перевод имеет прежде всег тогда, когда речь идет о современной практике, осуществляемой представителями феминистской идеологии, усилия которых зачастую направлены на создание таких переводов, в которых роль женщины преобразуется в соответствии с новыми современными представлениями о понятиях их социальной значимости в иерархических структурах власти, при этом происхог фактическое переписывание оригинального текста в новой идеологической модели. Таким образом, феминистический дискурс представляет собо такую переводческую практику, которая основывается на трансформациии и преобразовании оригинала как основной модели перевода.
Вслед за фон Флотов (1997), Симон предлагает и анализирует три подхода в так называемом феминистском течении перевода - 1) добавление (supplementing), 2) включение предисловия (prefacing), или комментирование текста, 3) hijacking.
Добавление - этот прием помогает компенсировать различия в языках перевода и оригинала и ориентирован на возможные интервенции переводчика в структуру текста оригинала.
Включение — наиболее часто встречаемая процедура в феминистской переводческой практике, которая подразумевает изложение феминистской идеологии переводчика либо в форме предисловия к тексту перевода, либо в подстрочных комментариях в самом тексте.
Hijacking - исправление текста оригинала в переводе с позиции феминистской идеологии автора перевода. В качестве примера такого перевода может служить перевод произведения Лиз Гаун "Letters d'une autге” (Lize Gaunn), выполненный переводчицей Сюзанн де Лотбиньер-Харвоод (dе Lotbiniere-Harwood), в котором она заменила все формы общего рода существительных на формы женского рода. Основанием для подобной трансформаций было следующее объяснение: "My translation practice is а political activity aimed at making language speak for women. So my signature oп а translation means: this translation has used every translation strategy to make the feminine visible in language."
Гендер, как одна из важных проблем в переводческой практике, впервые получила освещение в работах Р.Якобсона, который обратил внимание на то, что в языках, имеющих категорию грамматического рода, грамматический род может иметь символический смысл, который необходимо сохранить в переводе (1959).
Интересный эксперимент провела Дебора Камерон (1992), которая предложила участникам эксперимента - носителям английского языка, в котором, как известно, нет категории грамматического рода у существительных, определить к какому роду могут относиться следующие существительные: knife/fork, Ford/Chevrolet, salt/pepper, vanilla/ chocolate. почти без каких-либо затруднений участники теста распределили слова следующим образом к муж. роду отнесли слова - knife, Ford, pepper, chocolate, к жен. роду - fork, Chevrolet, salt, vanilla. По мнению Симон, эксперимент показал, что дифференциация предметов по гендерному принципу, т.е. ассоциация их по признакам мужских и женских характеристик, изначально присуща человеческому мышлению, так как соотносится с бинарностью концептуальзации действительности по признакам - сильный - слабый, активный - пассивный, мужской - женский. Отсутствие категории грамматического рода в английском языке, по-видимому, может с легкостью компенсироваться в сознании коммуникантов категориями психологического или метафорического гендера. Вместе с тем, как отмечает Симон, феминистские переводчики отрицают кажущуюся нейтральность английского языка по отношению к категории рода, подчеркивая, что английский тоже, по существу, язык ориентированный на мужчин (мужской), так как в нем также употребляются местоимения мужского рода he и генерическое man в качестве универсального означающего. При этом для обозначения некоторых понятий женского рода слова могут вообще отсутствовать, или иметь отрицательные коннотации значения. Так, например, на вопрос "Quel est le feminine de garсon? C'est garce!" (бук. Какое слово женского рода для обозначения понятия "мальчльчик», это - "шлюха", "проститутка"), можно ответить только употребив "garce", которое передает отрицательное отношение к денотату женского рода. (Ср. В русс, языке аналогичные коннотации в значении слова "девочка"). На вопрос "What is the feminine of dog? It's bitch" также можно дать ответ только с помощью слова, несущего отрицательную оценочность в семантике. Даже в семантике такого словосочетания как "Human rights” феминистские переводчицы усматривают черты лингвистического сексизма.
Барбара Годард, известная представительница феминистского движения считает, что перевод не есть просто механическая передача значен средствами другого языка, перевод - это само создание значения: "translation is not carrying across, but a rewording of meaning". Таким образом, перевод это постоянный процесс продуцирования значений, циркуляция значений внутри текста и социального дискурса в целом. Перевод не является просто механической операцией перехода в знаковую систему другого языка, задачей перевода является перенос отношений между языком и кудьтурой, культурно-языковое пространство другого социума. Перевод таким образом можно определить как искусство сближения (approach).
Феминистское направление в переводе по-новому решает вопрос об авторстве. Считается допустимым и совершенно оправданным изменение текст оригинала в соответствии с феминистской идеологией переводчика. В этой связи представляет особый интерес вопрос перевода Библии. Известно, что всякий перевод есть прежде всего акт интерпретации. Духовенство всегда признавало этот факт, и поэтому каждая религиозная конфессия имела свой канонизированный и узаконенный перевод. Так, существуют различные редакторские переводы - еврейская, протестантская, католическая, православная и т.д. Библии. Различные версии перевода Библии разных христианских деноминации существуют благодаря разным традициям интерпретации. Представители феминистского течения в переводе также по-своему решают вопрос интерпретации Библии, считая возможным изменить традиционно мужской подход в описании священной истории, внося соответствующие коррективы в язык перевода и заменяя все случаи употребления генерического местоимения "he" или слова "man" на
соответствующие слова женского рода. По мнению феминисток, церковь и религия сыграли значительную роль в процессе подавления и угнетения женщин. Наиболее известной писательницей, выступившей с резкой критикой Библии была Элизабет Стантон (Elizabeth Stanton), которая отмечала, что Библия учит тому, что именно женщина принесла грех и смерть в этот мир. Что женщина ускорила падение человека, поэтому брак был для нее условием смирения, а материнство — периодом страдания и мук,
в молчании и покорности она должна была нести свой крест в течение жизни, полностью зависимая от своего мужа как материально, так и духовно, подчиняясь ему во всем и спрашивая его соизволения по любому поводу.
Таким образом, по мнению Стантон, официальная церковь превратила положение женщины в абсолютное рабство. Стантон создала комитет женщин, который подготовил новый перевод Библии, опубликованный в 1895г. Это были отрывки из глав, которые касались положения женщин плюс собственный комментарий переводчика, который написала сама Стантон. Перевод был предан анафеме американской церковью, и суфражитское движение Америки также отмежевалось от него (чтобы не портить отношения с церковью).
Феминистские интерпретаторы Библии подвергли критическому анализу библейское толкование мифа о происхождении человека и о смысле древнееврейского слова Adam, как имени первого человека, созданного Господом. По их мнению, в первоисточниках нигде не упоминается половая принадлежность первочеловека, созданного господом из глины. Это существо было бесполым: "A sexual identity of humankind would have been a later attribution". В главе 1-27 Genesis говорится: "So God created man in his own image, in the image of God created he him; male and female created he them" как видно, никаких намеков на зависимое и подчиненное положение женщины здесь нет.
Основные усилия феминистские интерпретаторы Ьиблии сосредоточили на исправлении так называемого сексистского языка Библии - эти исправления в основном касались замены немотивированного употребления терминов мужского рода в тексте, например, если отсутствует специальное указание на половую принадлежность денотата, то слово father следует заменить на слово parent, sister на brother and sister и т.д.
Симон считает, что в настоящее время феминистские исправительные переводы Библии следует признать непродуктивными, сексистская направленность Библии является свидетельством ограниченности ее учения в историческом и культурном аспектах. С другой стороны, необходимо всегда подчеркивать андроцентризм античного библейского мира.
Глобализация культуры сегодня означает, что мы живем в переводных мирах ("translated worlds"), что пространство наших знаний отражает единство идей и направлений разнообразной природы и происхождения, что коммуникация осуществляется в основном с помощью перевода и, таким образом, любое место на Земле сегодня можно считать перекрестком.
|
