| В предыдущей лекции мы говорили что период с 12 лет — это период запечатлений, когда душевное зрение ребенка открыто и запечатлевает состояние взрослых, при детях что-то исполняющих. При этом прежде всего значимо именно душевное состояние взрослых, то, что они переживают, а не то, что делают. Особенно это явственно для младенцев, которые запечатлевают душевное состояние матерей и отцов, причем, мальчики больше воспринимают отцов, девочки — матерей, В тех случаях, когда до трех лет мать воспитывает ребенка одна, мальчики запечатлевают материнский, т.е. женский, тип поведения. Такое запечатление продолжается до 5 ти лет включительно очень интенсивно, затем слабеет. Постепенно сила запечатления уменьшается. Поэтому мальчики, воспитанные до 7–9 лет матерями, обычно сильно феминизированы; если же расставание с отцом произошло после 9 ти лет, то женского в них меньше, однако быть совсем свободными от него мальчики не могут.
До 12 лет мальчики практически продолжают запечатлевать мать, т.е. женский тип поведения. Если же отец в доме, то независимо от того, занят ли он воспитанием ребенка или не занят, происходит запечатление отцовского, или мужского образца поведения. Правда, очень значимо, чтобы мальчики запечатлевали самые различные обстоятельства, в которых отец ведет себя по-мужски. В древности, например, все народы чисто интуитивно знали это, и отцы часто брали с собой детей на работу. Сельскохозяйственный быт позволял отцам держать детей рядом с собой во время работы: при дворовых постройках, на пастбищах, на скотном дворе, на пахоте, на сенокосе. Во всем этом мальчикизапечатлевали мужской образ поведения. Сегодня, к сожалению, образ поведения мальчики запечатлевают в период досуга отцов, а не работы. К 12 годам способность к запечатлению слабеет, и начинается резкая перестройка в психике детей. Ребенок вступает в подростковый возраст, который, с легкой руки журналистов, назвали «возрастом самоутверждения». На самом деле, в этот период происходит проявление самостоятельности, т.е. активно разворачивается потребность в собственном действии, когда запечатленное до 12 лет должно быть опробовано в самостоятельном поступке. В двух словах напомню периодизацию:
1. Внутриутробное становление — запечатление духовных и душевных сил матери.
2. От рождения до трех лет — запечатление образа отношения к человеку, характера общения; при этом включается зрительное, слуховое и тактильное восприятие людей. К материнской реакции на окружающих людей у мальчиков добавляется еще отцовская.
3. От трех до пяти лет во внешней психической деятельности — игровой период, но в игре происходит запечатление смыслов взрослой жизни. Дети играют во взрослых и запечатлевают смыслы взрослых поступков, взрослых действий.
4. От пяти до семи лет значимо запечатление труда, способности к труду. В том случае, когда ребенок 2/3 свободного времени находится в трудовом действии, т.е. в отклике на нужду, в душе запечатлевается способность трудиться, и человек уже на всю жизнь имеет постоянную тягу к труду, желание трудиться. Там же, где дети в этот период находятся в праздности, т.е. в веселье, беспечной радости, в смотрении телевизора и прочих развлечениях, в том числе в работе по способностям, а не по нужде, там запечатлевается праздный образ поведения. В результате и в подростковом возрасте, а затем и во взрослой жизни потребностно ищется легкая жизнь, т.е. где можно развлечься. Поэтому нынешние «телевизионные» дети в подростковом возрасте с удовольствием часами активно слушают магнитофонные записи и с большим трудом откликаются на нужду.
5. С семи до десяти лет начинается период запечатления учебной деятельности. Здесь приобретаются резерв душевных сил и способность для учения вообще на всю жизнь. Те, кто с радостью учились в этом возрасте, даже будучи взрослыми, могут вновь легко сесть за парту и учиться, и при этом по силам и в радость будет учеба. Там же, где был сбой в начальной школе, там в 30–50 лет заставить себя сесть за парту бывает чрезвычайно трудно, никаких сил нет заниматься с учебником или лекции слушать.
6. С десяти до двенадцати лет — последний период запечатления, происходит активизация всех способностей. Главное же содержание этого возраста — усвоение этапов трудового действия (начало, середина и завершение трудового действия) и запечатление либо ложного, либо истинного трудового действия. Всей внутренней расположенностью ребенок склонен к запечатлению истинной трудовой деятельности. Однако в ситуации воспитания, которая начинается с середины 20 х годов, все дети проходят воспитание в ложном трудовом действии, а истинного практически почти не знают.
Но вот интересная особенность: все, что запечатлевалось от рождения до 12 ти лет, теперь проявляется в самостоятельном действии, но в прямо противоположной очередности. Вся шкала предваряющего запечатления поворачивается и в обратной последовательности начинает разворачиваться в самостоятельных поступках. Вы увидите, что возраст 21–24 года — последний, завершающий период самостоятельного проявления. Мы называем его «юношеским младенчеством». В этом возрасте активно проявляется то, что ребенок запечатлел до трех лет от своих родителей. При нынешнем состоянии семей в большинстве случаев дети запечатлевают самоутверждающихся друг перед другом родителей: мать перед отцом, отец перед матерью, в семьях часто бывают ссоры, непонимания. Особенно трудное запечатлевают первые двое детей, т.к. обычно первые годы, когдатолько-только устанавливаются семейные отношения — самые трудные годы. И ребенок запечатлевает состояние матери и отца таким, как оно есть.
В 21–24 года запечатленное выходит в самостоятельное действие. Теперь уже самоутверждение друг перед другом проявляют юноша и девушка. Причем, юноша — больше отцовское, а девушка — больше материнское. И особенно трудно становится, если в этом возрасте молодые создают семью. Проявление запечатленного в детстве — это ссоры, почти неизбежное настаивание на своем, и сделать с этим, кажется, ничего невозможно. Более того, надо иметь в виду, что в возрасте 21–30 лет юношество по внутренней упоенности не слышит совета, идущего со стороны, у многих закрыто внутреннее зрение на самого себя. Духовная традиция, благодаря которой формировался навык взгляда в себя, когда с 7 летнего возраста дети должны уметь видеть мотивы своих поступков, утрачена, ее нет сейчас, и поэтому, дожив до 21 года, юноши и девушки совершенно не знают, что это такое: взглянуть на самого себя, искать причину неудач, трудных обстоятельств, неправильных поступков в себе самом. Самодостаточная, самоуверенная или, наоборот, самоуничижительная, тоскливая позиция молодых резко усиливается в 21–30 лет, и неудивительно, что юношество не слышит родителей. Советы редко доходят до внутреннего слуха молодых, они слышат то, что сами хотят слышать, идут и делают то, что внутренне ощущают сами. В 21–24 года, проявляя запечатленное от родителей, они уверенно настаивают на своем стереотипе поведения. И сразу же обнаруживается, что вот эти двое вышли из разных семей: у жены стереотипы поведения одни, у молодого мужа совершенно другие. И может тут найти «коса на камень».
Издревле все народы старались не заключать браки в этот период. Как правило, женились и выходили замуж до 20 лет. Существовавшие тогда обычаи, традиции строго хранили возраст рождения семей, закрепляли это в психическом знании. Сегодня мы, потеряв обычаи и не имея психического знания, потеряли практически все. В результате большинство семей рождается при возрасте молодых 21–24 года, и большая часть из них разрушается, дожив до года, трех лет супружества, а оставшаяся с великим трудом доживает до семилетнего рубежа.
С 12 до 14 лет продолжается возраст активизации способностей, а по глубине смыслов — это обретение истинного трудового действия. Причем, подростки в этом возрасте очень активны, энергичны, живы, они берутся за множество дел. Чтобы самостоятельно действовать, подростку необходимо быть свободным от влияния взрослых. Авторитет родителей падает почти до нуля. Это происходит не за счет внешних условий, это происходит внутри самой психики подростков. Внутренне авторитет родителей падает, в результате все самостоятельное, желаемое, естественно, происходит, потому, что ничто не стоит над этим, внутри самого подростка ничего не стоит. И авторитет сверстников становится чрезвычайно значимым. Поэтому девочка может прийти домой и сказать:
— Мама, сшей мне вот такую юбку.
А мама говорит:
— Это же некрасиво!
Девочка настаивает на своем, и если мама будет предлагать свой вариант, девочка его не примет, потому что не примут подруги, засмеют. Она твердо будет стоять на позиции своего окружения. Происходит активная социализация подростка в этом возрасте за счет тщеславия, т.е. эговлечения к положительному мнению окружающих людей. И чем больше своего положительного мнения, тем более подросток зависит от своего ближайшего окружения.
Если же ребенок жил в семье, в которой тщеславие не культивировалось, если родители сами были нетщеславны, то как они просты и, как бы жестко ни были завязаны на мнении окружающих, имеют внутренний стержень, свою внутреннюю ценностную мотивацию, независимую от мнения окружающих людей. Но это происходит только там, где отец с матерью живут впростоте, где нет гонки за тем, чтобы быть на виду у всех, быть принятыми, быть известными, быть выделяющимися.
В этом возрасте дети с удовольствием формируются в множественные группы. И с ними легко работать педагогу со стороны, потому что дети с радостью формируются в отряды, в отрядах вступают в различные иерархические отношения, т.к. для них очень значимо проработать всю структуру по эговлечению гордости и тщеславия. Девочки, которые с первого класса активно доминировали в классе, в этом возрасте становятся суперактивными. Мальчики, которые ранее проявляли уравновешенность в иерархическом подразделении, теперь начинают проявлять внимание к этой иерархии, они хотят занимать какие-то посты, они хотят кем-то в классе состояться. Если в классе не получается, они неизбежно идут во двор, туда, где возможно состояться, и формируются либо в группировки внутри класса, признаваемые со стороны школы, учителей, взрослых, либо в группировки вне класса, вне школы или в скрытые группировки, которые и есть на самом деле вариант самоутверждения.
И действительно, в семьях, где происходило утверждение одного родителя перед другим, дети в этом возрасте активно самоутверждаются, потому, что именно это запечатлено ими и должно быть ими проиграно. Социологический анализ, проведенный среди девятиклассников, обнаружил, что всего лишь 17% детей (это по одним данным, а по другим лишь 3%) проявляют заботу друг о друге. Для остальных детей характерна реакция самоутверждения.
Сегодня ситуация с подростками много сложнее, чем 10, 15 и 20 лет назад, и это говорит о нравственном неблагополучии в наших семьях в отношениях супругов.
В этом возрасте, с 12 до 14 лет идет формирование отношений между мальчиками и девочками. Запечатление эротики родительского поведения возможно в следующие периоды: в утробе матери — раз, второй пласт запечатлений особой эротичности или сексуальности — до 3 х лет, особенно во время кормления молоком. Третий след запечатлений — в возрасте 7–8 лет. Еще один след запечатлений в возрасте 10–12 лет. Если в эти периоды отцовское или материнское поведение было эротическим или сексуально возбужденным, то неизбежно произошли запечатления в подростках. И тогда от 12 до 14 лет идет активная сексуализация отношений между мальчиками и девочками, причем, с большим опережением у девочек и с некоторым отставанием у мальчиков. Девочки в этом сегодня опережают на полтора, а в некоторых случаях и на два года мальчиков. И уже в 6 ом классе они невольно обращаются в дружбе, в своих симпатиях, приятиях к ребятам более старшим. Мальчики всего этого не слышат, ничего этого как бы не знают, поэтому в классе для девочек они становятся неинтересными, и поэтому менее всего девочки обращаются к своим одноклассникам. Они в 6 ом, 7 ом классе более хотят дружить с ребятами старшего возраста, причем, среди девочек очень котируется такая дружба: чем больше девочка общается со старшими, с 8 классниками, тем более высоко она стоит в кругу своих сверстников.
Огульная сексуализация, которая сейчас наблюдается среди подростков, приводит к тому, что разговоры на сексуальные темы становятся обычным явлением. Более того, треть девочек любой из школ к 8 му классу, как показали исследования, уже имеют практические отношения. Если это происходит, то, естественно, и разговоры об этом являются нормой, скрытой внутренней нормой подростковой среды. У девочек она активна, у мальчиков — пассивна, но, тем не менее, внимание уже большое, значительное и серьезное.
В этом возрасте дети с радостью и с каким-то особым жаром вчитываются в книжки и в литературу, причем, в такую, которая описывает именно эротические, сексуальные вопросы, т.е., что наиболее разжигает. Возьмите любую книжку для родителей в плане полового воспитания детей, либо книжку, обращенную непосредственно к детям, — везде и всюду физиологические особенности описываются подробнейшим образом, вплоть до того, что в одной из книжек, выпущенной тиражом 1 млн. 400 тысяч экземпляров, описаны стадии полового акта. Читая это, взрослый человек невольно переживает разжжение, а уж подросток, у которого это активно сейчас, начинает пробуждаться, и, поскольку сексуальная картина внутренних впечатлений отягощена родительской сексуальностью, это тем более действует разжигающе.
Восприятие сексуальности через знакомство с книжками или разговорный, общенческий план проходит очень быстро. Буквально в течение года — полутора лет. Это как раз и есть возраст 11–14 лет, У разных детей по-разному: у некоторых с отставанием, у некоторых с опережением. И в скором времени книжки, которые возможно, уже прочитаны, и уже все, что можно проговорено, становятся неинтересными. И попробуйте в 8 ом классе выйти к ним с беседой, как это у нас по программе школы. Поздно! Дети-то постоянно с опережением идут, и вот в 8 ом классе мы выходим к ним на беседу по половым вопросам. Им уже это неинтересно, потому что для них это уже проработанный материал. И дальше идет либо активная проговорная практика, там, где дети не выходят на реализацию, либо активная практическая жизнь, которая, к сожалению, к восьмому классу дает эти просто страшные цифры: треть девочек класса уже имеет конкретную практику.
На самом же деле именно в этом возрасте должно происходить закрепление целомудренных отношений, т.е. чистоты отношений между будущим юношей и девушкой, между подростками, мальчиками и девочками. И эта чистота только в одном случае возможна: если целомудрие в девочках сохранено. Три ведущих действия по хранению целомудрия — это: хранение волос, хранение постели и хранение одежды. Если эти три действия исполнены относительно девочек, то через них это обязательно передастся и мальчикам, которые начинают хранить волосы, постель, одежду девочек от взглядов, от прикосновений. Соответственно, у мальчиков происходит становление в этом же чувстве, и тогда целомудрие сохраняется и в юношах и в девушках, и в мальчиках и в девочках.
Сегодня атмосфера воспитания потеряла все эти три действия. Коса исчезла из жизни сегодняшних девочек, хранимая постель исчезла, ее нет. Одежда, хранимая в простоте, тоже исчезла. Девочка уже в пять лет одевается так, как будто на выданье идет. Ощущение красоты, которое возможно только от целомудренного чувства, внутренний вкус к красоте, вкус к одежде, к ее стилю, к подбору цвета — все это происходит из глубин целомудрия человека. Чтобы сохранить это, необходимо сызмальства, до 12 лет точно, мальчиков и девочек одевать в простую одежду. Но одновременно с этим важно, чтобы девочка постоянно занималась с одеждой: шила ее, вышивала, украшала, чтобы она все время делала какую-то одежду очень красивую. Такой одеждой, может быть в древности, была свадебная. Девочка шила ее начиная с пятилетнего возраста. Получалась удивительная вещь: прикасаясь к красоте одежды подвенечной, она не имела возможности ее надеть на себя, а ходила в простой одежде. Из-за этого внутреннее тщеславие через одежду состояться не могло, эротические переживания через одежду не могли состояться, быть «на выданье» перед мальчиками было невозможно. И из-за этого «невозможно», а также из-за того, что девочка постоянно общается с необыкновенной красоты орнаментом, его сама вышивает, осваивает, подбирает раскрой одежды и так далее, формируется чувство вкуса, и идет оно из глубины целомудрия, а не эротического чувства.
Все эти традиции сейчас, к сожалению, потеряны. Я не знаю, как возможно восстановление их, но там, где есть решимость, они восстанавливаются. Решимость родительская, если она есть, она восстанавливает правду психологического становления ребенка. В мальчиках — забота о девочках, в девочках — благодарность мальчикам. Вы увидите, что это внутреннее чувство, которое не позволяет быть дракам между мальчиками и девочками. Драк быть не может в принципе, если эти чувства есть в них. Междуними не могут быть обзывательства, пошлость невозможна, анекдоты невозможны, невозможно опереться на девочку локтем, невозможно ее обнять, посадить на колени. Это все в принципе невозможно. И, удивительно, что не внутренняя культура в этом случае будет осваиваться мальчиками и девочками, а внутреннее отношение друг к другу.
С 14–16 лет происходит активная интеллектуализация, т.е. открытость на научение. Помните, период от 7 до 10 лет — это период ведущей учебной деятельности, в период от 14 до 17 лет, именно учебная деятельность снова становится активной. Причем в учебной деятельности — интеллектуальная деятельность, отсюда вы, естественно, увидите, что в 6–7 классах, дети не хотят учиться. Это не свойственно их природе на самом деле. Загоняя их в классы, заставляя их учиться, мы идем против природы, но зато в 8–10 классах дети, которые с радостью учились в начальных классах, начинают вдруг учиться, и с удовольствием. Даже дети, которые в 6–7 классе не очень-то учились, здесь начинают снова учиться, потому что идет активизация интеллектуальной работы, и через эту интеллектуализацию идет заново восприятие и осмысление себя в будущей взрослой жизни.
Когда детей переводят на индивидуальное обучение и учитель начинает обучать, учитывая малость, скудность душевных сил, то ребенок учится, потому что внутренне, он расположен к учебе. Но если идет активная гонка, интенсивное обучение, то по скудности душевных сил он не успевает за этим, а в результате идет сбой за сбоем. Что же будет происходить? Между взрослым и ребенком начнется ссора. Наша заставляющая сила приводит к тому, что вместо мира между взрослым и подростком наступает период антагонизма. Проблема отцов и детей обретает самые страшные мозоли именно в этом возрасте. Потом еще один всплеск будет — от 21 до 24 лет. Там еще более жесткие мозоли срабатывают, которые еще раз возникают в 45–50 лет, когда требуется уход и забота о родителях, а вместо этого — страшная ненависть к своим родителям. Причем, превозмочь еепросто сил никаких нет, и появляется желание, чтобы умерла, чтобы вообще скончалась или, чтобы отдать бы ее куда-нибудь в дом для престарелых. Это если в 21–24 года были трудные отношения с родителями.
Здесь же, в возрасте от 14 до 17 лет, может произойти первая закладка этих трудных отношений, и очень значимо, чтобы сохранился мир между детьми и родителями, чтобы проблема отцов и детей вообще не возникала. Поэтому, если у детей нет желания и душевных сил к учению, или желание есть, а сил к такой интенсивности обучения нет, то и не надо заставлять. Нужно оставить так, как оно есть. И если он тянет на тройки, — и пускай. Важно, чтобы была радость, что он принимаем в доме даже со своими тройками. Конечно, из этого не следует, что нужно всему попустительствовать, взять и полностью отпустить. Нет, но по силе, по возможности помогать ему эту тройку все-таки обрести, но именно по тем резервам душевных сил, которые у него есть. Вовсе не важно, будет ли он 4 ку, 5 ку иметь, значительно важнее — будет ли он иметь ощущение мира с людьми, со взрослыми.
Вы увидите, что фундаментально — это возраст обретения советности со взрослыми людьми вообще. Эта советность впервые закладывается раньше, в возрасте от 5 до 7 лет, в период послушания, Если там ребенок научился быть в послушании у родителей, в послушании от любви, тогда вот здесь, в возрасте от 14 до 17 лет, ему легче слушаться родителей, слушать их советы. Более того, вы увидите, что потребность в общении со взрослыми большая. Дети тянутся к взрослым, они очень многое хотят проверить через взгляд взрослых людей, и идеальный вариант, если таковыми взрослыми являются их родители. К сожалению, сегодня ситуация родителей не такова, и поэтому мы остаемся как бы неперестроившимися родителями. К 12 летнему возрасту должна произойти уже перестройка, и мы должны их отпустить в самостоятельные действия и быть подстраховщиками. Мы даем ему право выбора, мы даем ему даже право неправильного выбора для того, чтобы он собственным опытом увидел неправду своих действий. И для того, чтобы эта неправда совпала с нашим советом.
Если же мы не даем ребенку возможности идти собственным выбором, то тогда он вообще не слушается родителей. У него появляется ощущение, что родители постоянно назидают, а то, правы они или неправы, становится неважным, незначимым, чаще всего этого впечатления вообще нет, в этом ребенок уже не переживает своих родителей.
Очень значимо, чтобы подросток действовал вот таким образом, как бы вслушиваясь в то, что говорят родители. Пусть делает по своему норову. Норов у подростков — это самоутверждение, и поэтому желание на своем настоять и сделать свое у них большое. Пусть первый год (14–16 летний возраст) подросток делает по-своему, как ему вздумалось. Но пусть всегда наперед знает, что родитель советовал другое. И тогда к 16–17 годам вы увидите удивительную картину: он начинает прислушиваться к мнению своих родителей, отца или матери, или обоих вместе. Активная интеллектуализация этого периода позволяет быть очень внимательным к словам родителей; и если родитель умеет сказать, то это будет услышано, более того — будет воспринято. Другое дело, когда родитель, сказав, начнет настаивать, пойдет отторгающая реакция, Эго пойдет на Эго, камень на камень, и в конце этой борьбы — отторжение. Хотя по внутренней природе интеллектуального действия подросток уже воспринял слова родителя, но из-за настаивания родителя на своем он возьмет и отторгнет это. Поэтому существует для этого возраста правило: родитель пусть скажет один, максимум два раза, но третье напоминание уже не годится, потому что оно сразу работает на раздражение. Малейший привкус раздражения снимает весь первый посыл, все впервые сказанное начинает высыхать.
С 17 до 19 лет — еще раз активное стремление к взрослым. Это возраст, когда каким-то очень глубоким чувством юноша и девушка обращены к взрослым людям вообще. В тех народах, где сохранилась традиция старцев, где почитаемы и уважаемы именно старики, как наиболее мудрые, в возрасте 17–19 лет юноши и девушки за советом часто обращаются к старикам, эта внутренняя потребность обратиться за советом в них активно живет. Она есть и в сегодняшних наших детях, когда потеряны все традиции, однако они натыкаются на взрослую упругость, т.е. на стремление взрослых исполнить так, как взрослые хотят, а не так, как дети чувствуют. Кроме того, ощущение самостоятельности, готовности к активной жизненной деятельности настолько сильное, что в этом возрасте юноши и девушки способны решать и выполнять, на самом деле, очень серьезные жизненные задачи. Внутренняя готовность к этому очень большая, и так как это период проявления самостоятельности и закрепления ее, то очень важно дать возможность 17–19 летним юношам и девушкам состояться в самостоятельных планах. Именно вот таким периодом, к радости подростков, были годы 20 е — 30 е, когда теперь уже известными событиями все старшее поколение было снесено, убрано, а юношеству дан был простор. И вот они-то, 19 летние, тогда оказывались состоявшимися в своей активной позиции.
Возраст 5–7 лет — период запечатления труда вообще, и поэтому вы увидите, что в 17–19 лет подростки тоже хотят активно трудиться, причем, трудиться произвольно, и это действительно искреннее желание. И так как возраст 5–7 лет — возраст послушания по любви, то отсюда у 17–19 летних огромная внутренняя потребность слушаться взрослых.
Надо иметь в виду, что 19 летняя точка — точка расплывания смыслов, когда все предыдущие стереотипы как бы расплываются, перестают быть твердыми, и непонятно теперь, что является ценностью для юноши или девушки. Все ценности, которые были значимы, как бы растворились. Этот период идет примерно полгода-год. Очень трудный период для сегодняшних подростков, вернее юношей и девушек. И недаром этот период дает очень большое число пациентов для психиатрических больниц, идут постоянные срывы. Неврологические отделения тоже переполнены, и даже существует очередь юношей и девушек, переживших тот или иной неврологический срыв. Душевные силы очень слабые, и поэтому, как только идет расплывание смыслов, сразу непонятно, как вообще жить, ради чего жить, каков смысл дальнейшего бытия в мире. А тут еще накладывается активная сексуальная ситуация, когда влечение открывается во влюбчивости или влюбленности. Сексуальное, эротическое влечение разворачивается во влюбленности, и юноше кажется, что он полюбил, а на самом деле вместо любви в нем — влечение, вместо целомудрия в нем — эротика. Но ведь это не осознается, потому что практики анализа мотивов своего поведения у него нет, взгляда в себя внутрь тоже нет. И поэтому все, что происходит в нем, он принимает за чистую монету. Влюбился, а ответа нет, а тут еще 19 летняя точка. И воспринимается все как трагедия, как будто жизнь кончилась, ничего не надо. Сегодня резко подскочило число самоубийств и попыток самоубийства среди юношества этого возраста. Рост этот идет в геометрической прогрессии.
Очень тяжело ситуация складывается сейчас в армии, потому что именно в этом возрасте юноши попадают в армию, со всей ее жестокостью. И отсюда, естественно, при той скудности душевных сил, с которой приходят нынешние юноши к девятнадцатилетней точке, идет очень много срывов в армии. Не выдерживают. При этом потребность во взрослом товарище, во взрослом друге остается активной, в первое время они вроде и бросаются ко взрослым. Бывают случаи, когда и со своим комвзвода поговорил откровенно, и с замполитом поговорил откровенно, а все это в конечном итоге боком выходит, потому что нет правильной позиции ни у комвзвода, ни у замполита. Конечно, все это очень печально.
В этом возрасте происходит глубокий выбор нравственной позиции, опора на внутреннее совестливое состояние. К этому склонность очень большая, при условии правильного поведениявзрослых с юношеством, и очень значимо, чтобы с кем-то из взрослых состоялась дружба на очень глубоком уровне откровенности. Если взрослому более 45 лет, т.е. достаточно большой уровень жизненного опыта, тогда идут очень глубокие запечатления правды жизни вообще, очень большая нравственная устойчивость, очень большая твердость во внутренней честности, во внутренней справедливости, вообще в чувстве справедливости как таковом, если становление происходит в дружбе со взрослым.
Если же дружба со взрослым не состоится, тогда юноши замкнутся на круге своих сверстников. И круг сверстников сформирует ценностное ядро в юношах и девушках, и это не нравственное ядро. Более того, в этом общении среди сверстников идет в основном самоутверждение, а со взрослым идет почитание, даже не уважение, а именно почитание. Отношения со взрослыми, основанные на почитании, потом дают юноше возможность быть настоящим отцом, а девушке настоящей матерью.
Если в этом возрасте юноша и девушка не восприняли почитающее состояние, тогда истинное отцовство в принципе невозможно, равно как истинное материнство.
Мы сегодня имеем уже третье или четвертое поколение оскудевания материнства и отцовства во взрослом населении, когда в девушке не пробуждена женщина, в юноше не пробужден мужчина, отцовство и материнство в скудном состоянии. При этом единственный способ у сегодняшних взрослых людей пробудиться в этом отношении — это многодетность. Мать, пройдя через болезненные роды, пробуждается как мать. К третьему ребенку идет первичное пробуждение, к пятому — некоторая полнота материнского пробуждения, и только к седьмому ребенку мать в глубине чувствует, что такое материнство. Так как этого сейчас нет, и в большинстве случаев семьи ограничиваются одним ребенком или двумя, то в результате, естественно, материнское чувство не пробуждается, и отношения со своим 19 летним сыном или дочерью невозможны. Ни у отца нет внутреннего чувства своего сына или дочери, ни у матери.
Вместо почитающего отношения юноши и девушки идут в самоутверждение со своими сверстниками. И поэтому, когда они формируют свои семьи, естественно, что между мужем и женой будет позиция самоутверждения. Ничего другого ожидать не следует. И тогда во внуках наших мы получаем плоды, которые сеем несколько поколений подряд.
Сегодняшние внуки, которым до пяти лет, выдадут нам всю полноту бездуховности, бездушевности, жесткости. Если же детям в этом возрасте дать самостоятельность действий, то 19 летнюю точку они проходят несколько сглажено, т.е. они находятся в активной жизненной позиции, активно выполняют какое-то дело, и 19 летнюю точку проскакивают без кризисов, кризов, шоков, без психиатрии. Но если ни родители не дают им возможности быть самостоятельными, ни социальная среда, то точку 19 летия они проходят очень тяжело.
От 19 до 21 года идет повторение в самостоятельном действии возраста от 3 до 5 — игрового периода, обретения смыслов взрослой жизни. В 19–21 год юноша и девушка хотят активно быть в социуме. Недаром в институтах присутствует такое (в прошлом) довольно энергичная социальная, общественная деятельность, как стройотряды. Это как раз приходится на первые годы институтской жизни, — первый, второй, третий курсы, когда всякий преподаватель чувствует, что это курсы, с которыми благодатно работать. Они какие-то откликающиеся, энергичные, живые. Более того, они в этом возрасте активны вне семьи, т.е. хотят социализоваться, и поэтому дома почти не бывают. И это нормально. Одно только ненормально — если девушка в 19–21 год идет не к материнскому чувству. Не имея своей семьи, она уходит за пределы семьи по своим способностям, по своим Эго-влечениям. В результате в период, когда взрослые смыслы должны закрепиться в самостоятельном поступке, они закрепляются не в материнском действии, а в действии общественном. И когда она потом становится матерью в 24–28 лет, или еще в каком-то возрасте, то материнское страдает. Она не стать может полноценной матерью, потому, что она не закрепилась в 19–21 год в материнстве.
И вот она стала матерью, и в то же время активно занимается диссертацией, и диссертация для нее значимей, нежели дочь или сын. Она стала матерью уже в 24 года, и в то же время ей интересно пойти и в театр, и в кино, и по подругам, и еще куда-то, и не очень значимо то, что у нее есть ребенок. Внутренне она этого не понимает, и если будут родители говорить ей что-то — бесполезно, возраст 21–30 закрыт на совет, и она этого не будет слышать. Она ничего не примет, потому что ничего не слышится, кроме того, что происходит внутри. И именно поэтому, в целях хранения семьи, по традиции считалось, что, если девушке за 20, то может оказаться неспособной в полноте раскрыться в материнстве.
Удивительное сегодня происходит с девушками, которые в 17–18 лет вышли замуж. Необыкновенная полнота материнства по сравнению с другими. Конечно же, они не дотягивают до той полноты, которая могла бы состояться, но относительно их сверстниц — это матери с необыкновенной внутренней полнотой чувства к детям, плюс чувства к отцам. Потому что не может быть мать полноценной, если она не имеет полноты правды отношения к мужу своему, ибо только та мать — настоящая мать, которая своего мужа и детей своих хранит в семье своей. И отсюда, естественно, те мужья счастливы, которые имеют такую жену. Это удивительная жена и мать, которая умеет быть хранительницей домашнего очага, т.е. мира в доме.
Сегодня мы этот тысячелетний опыт всех народов, ставший обычаем, выкинули вместе с ребенком и пожинаем плоды «прогрессивного» развития женщин, эмансипированного состояния сегодняшних женщин. Происходит потеря, к сожалению, и у юношества, дело в том, что сегодняшняя социализация юношества происходит вовсе не ради семьи, а ради самоутверждения в обществе. В то же время истинное назначение социализации в том, чтобы быть активным в обществе в 19–21 год, но ради своей будущей семьи. Юноша еще не женился, он еще свободен, но он внутренне с 3 летнего возраста знает, что он будущий отец, и поэтому в 19–21 год он активен в социуме ради отцовства. И это центральный смысл его действия. Тогда, естественно, складываются трудовые династии в родах, семьях, потому что юноша, социализируясь ради отцовства, обретает профессию, которую сумеет передать своему сыну. Сын воспримет от такого отца профессиональные навыки, и между ними будет контакт, между ними будет большая дружба, будет большая поддержка.
Кстати, процент трудовых династий в обществе обозначает уровень его нравственного здоровья. Падение этого процента — признак явного падения нравственности в обществе. Сегодня трудовые династии практически сошли на нет, и это печальная картина нравственного состояния общества.
|
