Sergey stretched, yawned, opened his eyes and saw Andrey, who was bent over him. He screwed up his eyes but managed to notice the attentive eyes of some blondie. This sight filled him with less loathing and he opened his eyes again. "You OK?” the blondie asked. "What is your name?” Sergay asked with a sudden interest.

Andrew has certainly gone mad. Always been crasy. Ever since he urgently demanded to haul the central rock in Stonehenge two metres right because, he explained, the rock made it impossible for an alien ship from some obscure galaxy to land, with the galaxy not even being on the Earth’s roster! And the fact that those damned aliens actually had to land in Egypt, finding their bearing by pyramids, and couldn’t take off because their calculations went all wrong, doesn’t change anything.

Абу Юсуф, зарядившись энергией, удовлетворенно потянулся и с сожалением покинул тело маргинала. Хотелось летать. Абу Юсуф попытался взлететь и изо всех сил подпрыгивал до тех пор, пока не обнаружил, что уже давно смотрит на своих товарищей с высоты двухэтажного дома. Ибрагим завистливо смотрел на него снизу вверх и тоже попробовал оторваться от земли. Это ему удалось, правда, на этот раз, он поднялся гораздо ниже, чем накануне.

Обитатели дома испуганно жались друг к другу на кухне. Псаломщик, которого для приличия пригласили читать над гробом, вдруг воспрял духом и развернул грудь, чувствуя, что настал его звездный час. — Нечистая сила или полтергейст, - неважно! – говорил он. — Против силы святой церкви и святого креста не так уж просто бороться! Тем более, — скромно добавил он, отчаянно жалея, что он не надел туфли на каблуке, которые делали его выше ростом, — когда рядом с вами… духовное лицо. Гм.

Али ибн-Бекар показал на них пальцем: — Видите, — пояснил он, — это, наверное, для наказания прислуги. Или женщин. Он заглянул в окна. — Хорошие диваны, — удивился он. — Мягкие. Ибрагим, который до этого молчал, вдруг поднял голову. — Здесь, наверное, живут хорошие люди, — сказал он.

Четыре человека, которые сидели в креслах и разговаривали про восточные чудеса, вдруг все разом смолкли, испытывая одинаковое желание накинуть на плечи что-нибудь теплое. В комнате стало прохладно. И почему-то темно. То есть не совсем темно, В ней продолжал гореть свет, но лампы были смутно видны сквозь сгустившийся сумрак. Мишка поморгал глазами. — Надо сходить к окулисту, — встревожено сказал он.

«Незакадычные друзья… отправились делить свою последнюю девицу»… - редактор запнулся, и его светлые пушистые брови в скорбном недоумении поползли наверх. Он перевернул страницу, словно надеясь увидеть пояснение на обороте, и поднял глаза на гордо откинувшегося в кресле Леонида. — Это что такое? — слабым голосом вопросил он. — Это — перевод?
— Это очень хороший перевод, — обиделся Леонид и подобрал губы, собрав их в тонкую ниточку. Редактор потряс пухлой пачкой листов перед его носом:
— Это перевод? «Девушка улыбнулась тонко и стройно»! Это перевод?
— Перевод! – упорствовал Леонид. — Я передал иронию! Это — тонко!
Редактор шумно выдохнул и уселся в кресло. Он на секунду зажмурился, откинул го-лову и посмотрел на потолок.
— Так-так… Русский язык, насколько я помню, тебе родной?
Леонид с трудом выбрался из кресла и потянул пачку листов из рук редактора, ос-корбленно сопя. Тот отдал ее, не сопротивляясь, и сложил пухлые ручки на груди:
— Сволочь ты, Леня! — грустно резюмировал он. — Пошел вон!

Тётя Ася раздражённо швырнула на стол блюдо с сырниками. - - - - Тётя Ася приехала! - радостно завопил сунувшийся на кухню Броня, доведя тётю Асю до окончательного озверения. Она терпеть не могла намёки на ненавистную рекламу, осквернившую её имя. - - - Труднее было созвать к столу детвору, чем приготовить завтрак. Её племянники рассыпались по всему дому, включая зловредного Броню. Они оживленно топали на чердаке. - - - Деревенский дом был старый и огромный, доставшийся в наследство от деда, и тетя Ася сама еще не успела исследовать его до конца. Приехавшие к ней в гости трое племянников упоенно рылись в старом хламе, которым был забит чердак и огромные шкафы на верандах. Их интерес к дому подогревался рассказами Клеопатры Апполинариевны, местной дамы из дома напротив, с претензиями на аристократичность. В огород она неизменно выходила в кокетливой соломенной шляпке с широкими полями и в немыслимых платьях, которые слишком уж эффектно смотрелись в сочетании с галошами. Она уверяла, что дом этот с сюрпризами, поскольку связан с двумя таинственными самоубийствами двух сестер-прапрабабушек, не пожелавших выйти замуж за подысканных самодуром - пра-прапрадедом богатых женихов. - - - - К столу, все стынет. Немедленно к столу! - бросила клич тетя Ася и, повернувшись, остолбенела. В дверях стояла молодая дама в длинном черном платье покроя девятнадцатого века. На голове красовалась изящная шляпка с вуалью, руки до локтей были обтянуты черными перчатками. Дама бесшумно и неторопливо прошла вглубь кухни. Тетя Ася ахнула, попятилась назад к плите и медленно сползла на стул. - - - - "Вы... вам... я... а-а-а-а-а!!" - - - Дама молчала. Тетя Ася беззвучно открывала и закрывала рот, оглохшая от внезапно наступившей в доме тишины. Дама медленно подняла руку.